И ведь Оливия об этом знала. Наверняка знала, он проверил. Тешил еще себя надеждой, что она ни сном ни духом об условиях сделки, что это придумка ее отца (как же, пусть нищий, но дворянин, а породниться с высокородным для семьи Оливии было делом почти немыслимым!). Нет. Знала. С самого начала. И как бы еще не сама предложила отцу идею, когда поняла, что красивый офицер может заигрывать с ней, может писать записки и приглашать на прогулки, но это будет всего лишь игрой, даже если и дойдет до большего. Дворяне женятся на девицах ее круга не по собственной воле, а лишь по воле обстоятельств.
А обстоятельства были не в пользу молодого офицера: он бы еще вынес позор, но мать и сестры… Его долг заботиться о них, и ради этого долга следовало отказаться от той, кого он в самом деле желал назвать своей женой, и жениться на богатой наследнице Оливии…
И сегодня он должен был дать определенный ответ на заманчивое предложение потенциального тестя.
Если бы найти хоть какой-то выход… Хоть что-то! Но брать в долг уже не у кого, ростовщики закрывают перед ним двери, кредиторы вот-вот явятся в гости с его расписками. У его возлюбленной всего капитала – небольшое содержание, что оставил ей отец, она бы и рада помочь, но не имеет права трогать основной капитал, только проценты, а этого никак не хватит. Выдать бы замуж сестер, тогда мать могла бы спокойно жить в монастыре, как давно собирается, а он… ну, ему всё равно. Но девчонки еще слишком малы, да и кто возьмет бесприданниц? Если только по большой любви, а этого дождаться… нереально. Значит, ответ может быть только один. Один? Он оглянулся – старый особняк за узорной кованой решеткой показался ему чем-то знакомым.
Офицер присмотрелся повнимательнее и удивился: это был тот самый дом, где его не так давно принимала гадалка. Но ведь он не собирался сюда ехать! Быть может, это и вправду судьба? Офицер спешился, привязал коня и отворил калитку – как и в прошлый раз, она оказалась не заперта. А в окнах дома заманчиво мерцали свечи, будто приглашая в гости.
Он постучал в дверь, но никто не ответил. Наудачу дернул за фигурную кованую ручку – и дверь отворилась с тихим скрипом.
По спине офицера отчего-то пробежали мурашки.
Глава 3
В доме было тихо и холодно.
Он без труда вспомнил дорогу в комнату, где принимала его гадалка, прошел туда, с запозданием подумав о том, как объяснит свое появление – без приглашения, без спросу…
Далий отворил двойную дверь – створки противно заскрипели, будто петли сто лет никто не смазывал. Может, так и было, подумал он, окинув взглядом комнату.
Темнота. Тишина. Никаких свечей, никакого огня в камине. На полу – пыльный, погрызенный мышами ковер, мебель закрыта чехлами, так что видны только смутные очертания предметов… На стенах – почерневшие от времени портреты, паутина, шелковые обои висят клочьями. В мертвой тишине каким-то особенно громким казалось тиканье часов. Далий присмотрелся: маятник качался, но стрелки замерли на месте…
Но как же? Ведь он не мог ошибиться, он помнил наверняка, что это тот самый дом и та самая комната! Только всего дюжину дней назад здесь было уютно – он помнил богатую обстановку, полный порядок, царивший в комнате при его прошлом визите сюда.
И дурное предчувствие всколыхнуло душу: офицеру вдруг показалось, что он никогда не покинет эту комнату, никогда не увидит Ранию, не обнимет сестер и мать… Чудилось, будто само время остановилось, и пока не сдвинутся с месте стрелки часов на стене – оно не потечет вновь. Офицер замер, чувствуя себя, будто пчела в вязкой сладости меда…
– Решай! – прошелестел вдруг голос невидимой гадалки. – От судьбы не убежать… Решай сейчас!
Точно так же замрет время, если он выберет неправильно, понял Далий. И выбора уже не будет, потому что… потому что игрушки не должны выбирать. Нет у них такого права.
Значит… Что ж, монастырь для женщины – не худшая участь. Матери и сестрам ничего не сделают, что с них возьмешь! Рания… Рания поймет. А он…
Сегодня Далий Марен умрет.
Он развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой двери, и не слышал уже, как перестали тикать часы…
Потому, что нельзя выбирать между жизнью и любовью – это кощунственно. А выбор между честью и смертью может быть только один. Ведь он офицер, в конце концов!
Была, конечно, у него подлая мыслишка убежать, скрыться из города, инсценировав собственную смерть… Но Рания не уедет с ним, в этом он был совершенно уверен. Она презирала трусость, и сочла бы, что он не достоин ее любви, если б Далий только посмел предложить ей бежать.
Следовательно, выбора не было – карты предсказали его субьбу, и Далию Марену оставалось лишь достойно умереть, смыв кровью свой позор. А Рания… Она поплачет и выйдет за другого.
Оставалось только решить, как это будет. Нож, веревка, пистолет? Хорошо бы нарваться на дуэль с сильным противником, но вряд ли Далий сумел бы убедительно изобразить проигрыш, особенно в фехтоварии. А пистолеты – вещь непредсказуемая. Яд? Оружие женщин, да и где его достать? Вешаться… Могут найти и откачать, слыхал он о таких случаях. Позора не оберешься! С моста в реку? Так он отлично плавает…
Далий усмехнулся – покончить с жизнью оказалось задачей не из легких.
Он решил положиться на удачу: говорят ведь, что никогда не утонет тот, кому суждено сгореть. Теперь он почти мертвец, заложник собственной судьбы. Так что пусть сама судьба позаботится, чтобы осуществить принятое решение…
Далий медленно брел по улице, ведя коня в поводу. Он рассматривал темные улицы, по которым пролегал его путь, и на душе было как-то странно спокойно и безмятежно. Да и правильно: о чем ему оставалось беспокоиться? Выбор сделан, и его уже никто не в силах изменить, даже сама судьба.
Куда он шел? Далий и сам этого не знал. Хотелось последний раз увидеть Ранию, мать и младших сестренок… Но Далий приказал себе даже не думать об этом – он небеспочвенно опасался, что это может поколебать его решимость.
Глава 4
Оказывается, он совсем не знал города, вернее, ночной его ипостаси. Только центральные улицы, где стояли особняки знати, ну еще кварталы веселых домов… А были и другие улочки, извилистые, тесные, и сейчас он брел по ним, сам уже не соображая, куда его занесло и как выбираться отсюда.
Грязно, пахнет отбросами – даже осенний холод не истребил запахи, а уж летом тут, наверно, и вовсе нечем дышать. Конь нервничал – он, породистый красавец, не привык к такому окружению.
Они появились неожиданно – это потом он сообразил, что, должно быть, за ним шли давно. Может, приняли за пьяного, может, еще что, но… Его костюм говорил сам за себя, а уж фамильные перстни… Нужно быть идиотом или самоубийцей, чтобы сунуться сюда вот так!
»А разве я не самоубийца?» – мелькнуло в голове Далия, когда он повалился на грязную мостовую, прямо в груду отбросов, зажимая рану в боку. Нож был широкий, остро отточенный – мерзавцы не оставили ему шансов.