Катя придумала свою классификацию для неприятных старух. Они бывают как минимум двух типов: вульгарные хамки и "вежливые" мозгочерпалки. Вульгарные хамки повышают голос, лезут и придираются к «испорченной молодежи», поучают, как надо жить, а когда «неправильная молодежь» дает отпор, главным аргументом таких старух является возраст: «Да как ты смеешь дерзить старшим»?! Почему-то возраст является, о их мнению, неоспоримым аргументом для собственного хамства и вседозволенности. Татьяна Васильевна относилась ко второму типу. Она никогда не повышала голос. Но если происходило что-то, что задевало ее личный комфорт, она начинала медленно и вежливо капать на мозги тем, кого сама назначала виноватыми. Как правило, это были молодые студенты и студентки, снимавшие комнаты в квартирах по соседству. Нет, она никогда не кричала. Но она подходила и начинала говорить: «Маша, там мусоропровод засорился. Ты же сама не готовишь, еду заказываешь. Вот от твоих коробок, видимо, и засорился. Ты не выбрасывай мусор в мусоропровод». Маша отвечала, что она сдает коробки в переработку, а не выбрасывает их в мусоропровод. «Да-да. Ну, ты не выбрасывай, хорошо?» — уже уходя по своим делам и не глядя на Машу, говорила Татьяна Васильевна. Разумеется, потом весь подъезд «знал», что именно Маша своими коробками регулярно забивала мусоропровод. «Саша, опять тараканы появились. Вы, наверно, редко убираете. Вы приберитесь дома. И тараканов потравите». Когда задетый за живое чистюля Саша отвечал, что он-то регулярно делает уборку, и вообще, с чего она, Татьяна Васильевна, взяла, что тараканы лезут именно от него, Татьяна Васильевна, уже удаляясь, отвечала: «Ты приберешься, да?». И, разумеется, весь подъезд в итоге «был в курсе», что именно Саша разводит тараканов. Да, может быть, это была не самая худшая из старух. Проблема была в том, что молодые люди иногда не знали, как реагировать. С вульгарными хамками все было понятно: она орет на тебя, и ты можешь со спокойной совестью послать ее с миром. А тут к тебе подходят, говорят спокойно и вежливо, обсуждают с тобой погоду, снег или распускающиеся цветочки, а потом, усыпив твою бдительность, вворачивают что-то, что, как ты уже потом понимаешь, было камнем в твой огород. Раскусив манеру старухи, молодые квартиранты начинали в обратку предлагать ей почаще убирать в своей квартире, следить за своими тараканами и измельчать свой мусор перед тем, как отправить его в мусоропровод.
Но, к сожалению, Катя была не из таких — ей и в голову не могло прийти, что она может «дерзить» или еще каким-то образом нагрубить старому человеку, тем более, казалось бы, такому божьему одуванчику, как Татьяна Васильевна.
Катя поздоровалась с соседкой и вошла в лифт. Двери лифта захлопнулись, он начал движение вниз, и Татьяна Васильевна, глядя в сторонку, завела свой смол-ток:
— Катя, ты знаешь, там опять кто-то пиццу заказывал, и мусоропровод…
В этот момент внутри Кати как будто сработал какой-то внутренний переключатель, и, внезапно для самой себя, она заговорила громким, стальным голосом:
— ДА ПОШЛА ТЫ К ЧЕРТУ, КАРГА СТАРАЯ! ХОЧЕШЬ ПИЦЦУ — ПОЙДИ И КУПИ! УЗНАЙ НОМЕР ПИЦЦЕРИИ, ПОЗВОНИ И ЗАКАЖИ! А КОВЫРЯЕШЬСЯ В ЧУЖОМ МУСОРЕ — ТАК ДЕЛАЙ ЭТО МОЛЧА!
— Ах, ты… Где уважение к стар…
— А НУ-КА ПРИТИХЛА, ПОДОШВА СМОРЩЕННАЯ! ХОДИШЬ, ВЫНЮХИВАЕШЬ, КТО КАК ЖИВЕТ! ЛЮДЯМ ХОРОШО — ТАК ТЕБЕ ПЛОХО ЖИВЕТСЯ!
Бабка была настолько в шоке, что на нее орала прежде тихая и безответная девочка, что только и могла молча пялиться на нее, сделав круглые глаза и раскрыв рот.
Но дело не закончилось одним лишь криком. Выйдя из лифта, Катя опять сделала то, чего не могла от себя ожидать раньше.
Продолжая очень громко рассказывать, как ей надоело лицемерие Татьяны Васильевны и что лучше бы она уже вела себя искренно, как самая обыкновенная вульгарная хамка, Катя вошла в какой-то неописуемый раж, размахнулась и со всей силы ударила Татьяну Васильевну сумочкой по плечу:
— СЕЙЧАС Я ТЕБЕ ТВОЙ МУСОРОПРОВОД НАЧИЩУ!
Перепуганная бабка начала жалобно визжать.
— Больная!.. Я полицию вызову!
Татьяна Васильевна побежала по ступенькам к выходу из подъезда, прикрываясь руками и отмахиваясь от Кати. Она быстро шмыгнула в дверь и захлопнула ее, чтобы не дать "этой бешеной" преследовать себя.
Но Катя и не думала об этом. Она стояла на площадке возле лифта, пыталась отдышаться и прийти в себя.
«Ох. Что это было такое?.. Но вроде полегчало».