– Идем, – Туманник протянул ей руку. Юла зачарованно вложила в нее свою ладошку. Не в силах сопротивляться. Только с укором взглянула на призрачного пса: «Что же ты не предупредил?» Тот виновато отвернулся, пряча разом ослепшую морду. Поджал расплывающийся хвост – в страхе перед грозным хозяином.
– Ну?
Призрачный пес припал к земле. Юла съежилась. Вспомнила маму, Старшую, уютность деревянного дома... И почувствовала на ладони – между собой и наваждением – прилипшую сосновую иголку.
Туманник шагал, уводя Юлу неведомо куда. Незнакомый лес вокруг тускнел, словно пропитываясь холодной осенней моросью. Расплывался туманом. Одна тоненькая иголка оставалась у Юлы от прежнего, реального мира. Юла зажмурилась и всеми силами пожелала, чтобы иголка уколола ладонь. Вообразила мгновенную боль, кровь... Тогда можно будет закричать, с плачем выдернув руку – уж крови-то Юла боялась панически. И лес услышал просьбу – выставил под ноги изогнутый корень. Юла споткнулась, освободившаяся рука сжалась в кулачок, игла, словно стальная, вошла под кожу...
Сесть на землю и с облегчением зареветь – в твердой уверенности, что кошмар остался позади. Представляя, как Туманник разглядывает набухающую каплю крови на своей ладони. И между его бровей возникает морщинка недоумения.
Белый пес на брюхе подполз к Юле, лизнул в мокрую щеку. Одобрительно сверкнул коричневыми глазами. Юла обхватила его за шею, уткнулась в мягкую шерсть... Страшный старик медленно таял в воздухе. Но Юле больше не было до него дела.
– Ты что орешь, как резанная? Заблудилась?
Она вздрогнула от сердитого возгласа. На месте Туманника стоял обычный живой мальчишка. Юла недоверчиво разглядывала его, ища сходство с призраком. Сходства не было. Мальчишка был загорелый, темноволосый, в яркой, заправленной в шорты, рубашке. Только брови знакомо насуплены.
– Проводить тебя? – предложил он не слишком настойчиво.
Юла мотнула головой.
– Ну, как хочешь. Пойдем, Туман.
Девочка обернулась к сидящему рядом псу. Да, пес как пес: белый, пушистый, с высунутым розовым языком, только глаза вдруг блеснули зеленью... Юла улыбнулась.
– Туман! – от мальчишки не укрылось их переглядывание.
– Он не пойдет, – снисходительно пояснила Юла. – Он теперь мой. Потому что я его оживила.
Ей хотелось добавить: «Я и тебя оживила». Но она прикусила язык – с мальчишками никогда не знаешь, чем могут обернуться твои слова.
– Туман, ко мне! – мальчишка шагнул к псу. Тот зарычал – по-настоящему.
Юла рассмеялась:
– Давай, сыграем. Кому больше упадет на ладонь сосновых иголок. Она раскрыла ладошку. И тут же зажмурилась – иголка по-прежнему впивалась в кожу. Хрупкая сосновая иголка.
Не размыкая век, Юла попросила:
– Помоги.
– Тогда ты не будешь спорить, что пес – мой?
– Общий, – вспомнив о маме, которая вряд ли обрадуется появлению в доме собаки, неохотно согласилась Юла.
– Ладно. Что у тебя там?
Она почувствовала, как мальчишка наклоняется, выдергивает иголку. Ойкнула. И продолжала сидеть с зажмуренными глазами. Наслаждаясь теплотой прижавшегося пса, шелестом деревьев. Даже пристальным взглядом мальчишки, который ощущала сквозь сомкнутые веки.
– Юла! – донесся голос Старшей – и вернул к действительности.
Пришлось открыть глаза, подняться... Отряхнуть ладони, одежду. Сказать: «Пока». Наклонившись к уху белого пса, Юла шепнула: «Приходи – поиграем».
Сестра ждала на границе волшебного и обыкновенного – около зеленого забора из штакетника.
– Я же тебя просила, – Старшая, похоже, рассердилась не на шутку, – просила, как человека – не ходить в лес.
– А я тебя не просила, – неожиданно буркнула Юла, – выдумывать Туманника. Из-за тебя... Знаешь, сколько всего... чуть не произошло?
Сестра виновато заморгала. Прикусила губу. И, помолчав, примирительно сказала:
– Иди обедать.
– Сейчас.