— Ну хорошо…
Он прикрыл глаза и вспомнил последний, не слишком приятный, разговор с товарищем. Вспомнил, во что тот умудрился превратить свою жизнь всего за несколько лет. Вспомнил, как они дружили, когда были детьми.
Серое, затянутое дождевыми облаками небо радовало глаз всеми оттенками серого. За белёсыми просветами следовали широкие полосы тёмных дождевых облаков, а за ними снова проступали бледные пятна. Павел долго разглядывал эту серую абстракцию, пока его взгляд не зацепился за тёмное пятно на более светлом фоне — это облачко плыло чуть ниже остальных и быстро меняло свою форму, но он успел увидеть не слишком чёткие образы страшного пророчества.
— Бабуль, ты поезжай, а я тебе позже позвоню, ладно? — не отрывая взгляд от неба, Паша успокаивающе пожал старушке обе руки и пошёл куда-то в направлении, противоположном от входа в офисный центр.
— Паша, ты куда? — крикнула ему вслед Тамара Станиславовна, но он даже не повернулся на её голос.
Она тоже смотрела в небо, тоже видела то тёмное пятнышко, но для неё это было просто облако. Внимание старушки было приковано к другому пятну на серой пелене — к светлому с более тёмными вкраплениями, похожему на зловещую улыбку.
***
Он успел. Вызвал «скорую» и полицию. Дождался прибытия врачей и служителей закона на место происшествия. Дал показания. Безропотно проследовал в следственный изолятор. Все понимали, что представленные в предсмертной записке Николая обвинения беспочвенны и надуманны, но даже для таких случаев законом предусмотрен определённый порядок действий.
Пока следователи пытались докопаться до истины, нанятые Пашкиными родителями адвокаты собирали характеристики, а доктора в больнице боролись за жизнь непутёвого молодого человека. Всё это время Павел смотрел через решётку на небо и думал о том, как же непредсказуема эта жизнь даже для тех, у кого есть дар видеть будущее. По картам, по кофейной гуще, по рунам и куриным косточкам, по облакам — неважно, как ты пытаешься получить ответы. Важно правильно их понять.
Тамара Станиславовна думала, что Колька хочет его убить, потому что волновалась за внука. А Пашка разглядел в том маленьком облачке, на которое она даже внимания не обратила, другое пророчество. Он увидел, что его давний товарищ собирается свести счёты с жизнью. Почему? Что толкнуло его на этот шаг? Тогда это не имело значения, и нужно было просто успеть.
Объяснения содержались в записке, которую истекающий кровью Колька зажал в руке: «В моей смерти виновен человек, которого я считал своим другом. Он отказал мне в помощи, когда был моей последней надеждой. Он унизил меня, растоптал моё достоинство, лишил остатков гордости и смысла оставаться в этом мире…»
Следователям не понадобилось много времени, чтобы разговорить одного из Колькиных собутыльников, который сообщил им правду. Николай не собирался уходить в мир иной. Это была не попытка покончить с жизнью, а попытка испортить жизнь Павлу. Инсценировка, которая должна была закончиться неглубокой и неопасной раной и своевременно вызванной помощью, но в стельку пьяный парень перестарался, а его дружки испугались и разбежались, даже не удосужившись позвонить в «скорую». Им было наплевать на судьбу Пашки, потому что они его не знали. И на Кольку им тоже было наплевать, потому что он окончательно съехал с катушек на почве зависти к бывшему другу.
Проплывающие за решёткой окна облака рассказали Павлу, что Колька выживет. О будущем старого друга они умолчали, но это и не имело значения — он будет жить, и это главное. Самого Пашку скоро выпустят на свободу. Работы из-за этой неприятной истории он лишится, но найдёт другую. Женится. У него будут дети — девочка и два мальчика. Всё будет хорошо… Чем ещё заниматься в изоляторе, чтобы скоротать время? Только смотреть на крошечный клочок неба.
Тамара Станиславовна тоже смотрела на это небо, но видела в нём совсем другие обещания. Николай умрёт. Пашку оправдают, но эта история останется тёмным пятном на его судьбе и принесёт ещё немало проблем. Его жизнь будет трудной и несчастливой.
И Николай смотрел на облака, проплывающие за окном послеоперационной палаты. Он ничего не видел в этих плотных скоплениях воздуха, но думал о том, что небо милостиво предоставило ему ещё один шанс поквитаться за обиду. Небо не приняло его душу. Да ему наверняка придётся отвечать за содеянное, но он всё равно найдёт способ отомстить человеку, так подло предавшему такую долгую и крепкую дружбу.
А облака просто плыли в вышине, меняя свои очертания по воле осенних ветров. Им не было дела до того, что кто-то ищет в их изменчивости какие-то ответы, какие-то пророчества, какой-то смысл. Им вообще ни до чего не было дела. Впрочем, как и всегда.