— Понятно, — кивнул Джастин. — Я в курсе, что такое фонд. Что такое «хеджевый», тоже будешь объяснять?
— Придется. Ты, конечно, с экономическим образованием, но, готов спорить, все давно позабыл. Я прав?
— Прав, — ответил Джастин. — Спорить не будем.
— Так вот, «хеджевый» означает именно то, что означает — применительно к фонду. Финансовые риски хеджируются, то есть страхуются. Если рассчитываешь на падение рынка, играешь на понижение. — Роджер просто светился. Ему нравилось говорить о любимом деле, а уж рассказывать непосвященным — просто хлебом не корми. Джастин подумал, что для Роджера сегодня, наверно, самый лучший день в жизни. Сначала дали уникальную возможность покопаться в чужой отчетности, а на закуску попросили почитать лекции Джастину. — Так вот, когда играешь на понижение, ты рассчитываешь на падение цены. Например, ты хочешь сыграть на понижение на акциях компании X, которые сейчас идут по десять долларов. Ты уверен, что на какое-то время их цена упадет и они будут продаваться по пять. И ты заключаешь сделку, так называемую короткую продажу, согласно которой ты покупаешь их по пять, а потом, когда цена снова вырастет до десяти, продаешь по возросшей цене. Вся радость — но и риск — в том, что ты ничего не вкладываешь. Твой брокер берет эту тысячу акций из чьего-то чужого портфеля. Хозяин портфеля обычно даже не в курсе, что у него их взяли. Брокер перемещает акции в твой портфель, а потом автоматически продает по десять, а ты получаешь прибыль.
— А если цена не упадет, а наоборот, поднимется…
— Тогда и выйдет наоборот. Ты заключаешь сделку, ожидая падения, а цена вырастает до двенадцати. Приходится выкупать всю тысячу по цене в двенадцать долларов за акцию — ты в проигрыше. Есть люди, которые ухнули десятки миллионов в акции, которые ну просто не могли не упасть в цене. А они вот взяли и не упали.
— И как это относится к «Восхождению»?
— Ну, если я все правильно понял — а мне кажется, я все правильно понял, — они ломают все принципы управления хеджевым фондом.
Джастин подался вперед.
— Как это?
— Опять же, не берусь утверждать со стопроцентной уверенностью, раз у меня нет доступа к их бухгалтерии, но у меня создалось впечатление, что они совершают операции от имени компаний, не являющихся инвесторами фонда.
— Торгуют акциями из основного фонда? — уточнил Уэствуд-старший.
— Именно.
— Это противозаконно? — спросил Джастин.
Роджер пожал плечами.
— С хеджевыми фондами вообще не поймешь, что законно, а что нет. Точно могу сказать, что это нечестно. А уж законно-незаконно, пусть разбирается Комиссия по ценным бумагам и биржам.
— Однако инвесторам «Восхождения» это очень бы не понравилось, — добавил отец Джастина. — Получается, в фонде решают за них, кто получит прибыль, а кто нет.
— Есть еще одна закавыка. — Роджер постучал пальцем по стопке бумаг. — Какие-то операции они совершали сами — просто перебрасывали активы туда-сюда между разными инвесторами, из одного фонда в другой. А какие-то сделки совершались через внешнего брокера.
— «Рокуорт и Уильямс»! — догадался Джастин.
Роджер кивнул.
— Точно.
— Есть еще что-нибудь?
— Еще много чего. Вот, например, то, где они играют на понижение, никак не вяжется со всеми остальными их сделками.
— И где они играют на понижение?
— Платина, — ответил Роджер.
— Да ты что?! Не врешь?
— Тебе диплом показать?
— Нет, конечно нет, извини. Просто… ладно, продолжай.
— В общем, — продолжил Роджер, — твое удивление оправданно. Зная их связи, можно было бы ожидать чего-то другого. И время они выбрали странное, учитывая, что творится на рынке платины. Тут им крупно не повезло.
— А почему время странное?
— Знаешь ли, я сильно сомневаюсь, что кому-то сейчас придет в голову совершать «короткие продажи» платины. Учитывая, что делают в Китае.
— А что делают в Китае?.. — начал было Джастин, и вдруг его осенило. — Машины. В Китае делают машины…
— Молодец! — похвалил Роджер. — Просто молодец.
— Китайский автопром выходит на международный рынок, — медленно проговорил Джастин.
В голове у него зазвучал голос Дэниела Френча: «За ними будущее. Китайские машины… все китайское».
— А без платины им никуда не деться, — заключил Роджер. — Если они действительно хотят захватить рынок.
— Вот оно, — тихо проговорил Джастин. — Платина для этих… как их… субстратов. Субстраты для выхлопной системы. Контроль выпуска — выхлопных газов и ценных бумаг.
— Умница, ты все правильно понял, — снова похвалил Роджер. — Я сражен.
— Что, ты еще говорил, тебя смущает? Связи? Нет, можешь не объяснять, — перебил сам себя Джастин. — Тут тоже все ясно. У них есть выход на Китай через Г. Р. Хармона.
— «Рокуорт», насколько я знаю, связан с Китаем теснее некуда. У всех остальных на Уолл-стрит просто слюнки текут. Тут тебе и консультации, и операции с бумагами, и коммерческие возможности, о которых никто больше не знает, а если знает, то не подступится…
— И китайские денежки рекой текут через них в «Восхождение». Папочка должен помочь сыночку.
— Согласен. В твоем списке есть пара компаний, наверняка имеющих отношение к Китаю. Но тут опять нестыковки.
— Какие?
— В который раз не берусь утверждать, но у меня такое чувство, что там несколько подставных. Я о них вообще ничего не слышал, и найти мне их не удалось, соответственно, делаю вывод, что это все одна большая афера. Зачем только «Восхождению» или «Рокуорт» понадобилось водить за нос китайское правительство, если для них там просто золотая жила? Хотя, с другой стороны…
Он умолк.
— Что с другой стороны? — нетерпеливо спросил Джастин.
— Если на самом деле их никто за нос не водит, зачем бы китайскому правительству участвовать в этой афере?
Ответа ни у кого не нашлось. Наконец Джастин сказал:
— Ладно, с неподходящим временем и странными связями разобрались. Остается крупное невезение.
— Дело в том, что рынок платины недавно здорово скакнул вверх. Из-за дефицита.
— Дефицит платины? С чего бы?
— Из-за того сухогруза.
— Роджер, давай поподробнее. Про китайский автопром я еще каким-то чудом слышал, а вот про сухогрузы с платиной ни сном ни духом.
— Один затонул. Пару месяцев назад.
— Где?
— Шел из Южной Африки. Затонул где-то около Сицилии, если мне память не изменяет.
— И большой теперь дефицит?
Роджер шумно выдохнул. Видимо, это должно было означать «очень большой».
— Точную цифру не назову. Достаточный, чтобы изменить ситуацию на рынке. Порядка пятидесяти—шестидесяти миллионов долларов. Может, больше.
— А нельзя поднять сухогруз?
— Рано или поздно поднимут. Но это долго. А пока дефицит.
— И что это значит?
— Да ладно тебе, Джей. Это ведь школьный курс! Спрос-предложение. Когда предложение уменьшается, цена растет. В данном случае она буквально взлетела.
— И не снижается?
— Пока нет.
— Невероятно! — поразился Джастин.
— Нет тут ничего невероятного, — возразил Роджер. — Нестыковки есть, а так все вполне оправданно. Особенно если глянуть на отчеты по командировкам.
— Ла Салля и Хармона?
— И еще этого из «Восхождения», как его… Фенвик.
— Хочешь сказать, в этих отчетах есть что-то, что может пролить свет?
— Ну да! Посмотри на пункты назначения. — Голос у Роджера был такой, будто он разговаривает со слабоумным. Он терпеливо, как ребенку, перечислил все города и страны, куда заносило в последнее время Эвана Хармона, Рональда Ла Салля и Хадсона Фенвика.
— И что? — все еще не понимал Джастин.
— Там платиновые рудники. Добывают платину. В каждом из этих мест.
Джастин недоверчиво покачал головой.