— Ладно. — Мальчик-дикарь Дин пожал плечами. — Он продал остров, потому что иначе Г-г-г…
— Гомес Элеганте.
— …отнял бы его. Он уже несколько месяцев доставал деда. А в тот день как раз и ехал, чтобы отнять. Если он чего-то хочет, то просто берет, и всё. — Мальчик-дикарь поежился.
— Я видела его катер, — сказала Примула. — Из кухни. Наверное, он испугался «Клептомана».
— Он держится в тени, — мрачно сказал Мальчик-дикарь. — Всегда один, если не считать пятидесяти маленьких телохранителей в черных костюмах. А теперь у папы Крошки купчая на остров. И либо Г-г-г…
— Ой, да ладно тебе, назови его хоть Джереми, — сказала Примула.
— Не-ееет!
— Мальчик-дикарь Дин, возьми себя в руки!
— Извини. Либо он уже захватил папу Крошки вместе с бумажкой, либо вот-вот захватит.
— Папа не глупый, — возразила Примула — Только много о себе понимает. Так что он спрячет эту бумажку в какое-нибудь хитрое место, и Гомес Элеганте от него отстанет.
— Ни за что, — сказал Дин. — Тут еще другое.
— Что?
— Клад.
Примула поставила кастрюльку, чтобы случайно не стукнуть ею по голове Мальчика-дикаря, который ей очень нравился.
— Какой клад?
— Клад Боба Гибельби.
— Кого?
— Пять миллионов дукатов, а еще драгоценные камни и регалии, похищенные в священном городе Попокакателе. Стоят миллиарды.
— У нас были миллиарды… — Примула пожала плечами. — Это всего лишь деньги. Значит, клад на острове? Где?
— Не знаю, — сказал Дин. — И теперь никогда уже не узнаю.
— Почему?
— Я навестил дедушку, — сказал Мальчик-дикарь Дин. — Он мне сказал. Помнишь тот листок, на котором он написал, что продает вам остров?
— Который папа Крошки спер?
— Да, тот самый. На одной стороне дедушкина записка. А на другой…
— Ну?
— Карта с кладом Боба Гибельби. Представь все выигрышные лотерейные билеты в мире — вот примерно столько стоит эта карта.
— И что же ты думаешь? — спросила Примула.
— Я думаю, если твой папа гуляет по городу с этой бумажкой, то за ним будут очень сильно охотиться.
— Тогда надо поскорее его найти, — сказала Примула. — Ты молодец, Мальчик-дикарь Дин. Еще омлета?
— Не откажусь, — сказал Дин.
Багажник в «кадиллаке» Бурбонских был такого размера, как у других людей — спальня. Маргаритка открыла его, вынула красиво упакованные луки и стрелы, взяла в охапку и тут услышала чье-то застенчивое покашливание. Она заморгала.
— Тут кто-то есть?
— Да.
Туда, где на пол багажника падал солнечный свет, выползла коричневая фигурка. Это была Кончита, девушка, которая красит ногти.
— Больше не могу с ногтями, — сказала она. — Пожалуйста, не отправляй меня назад.
— Конечно, не отправлю, — сказала Маргаритка и помогла Кончите вылезти из багажника.
— Я очень хорошо могу делать ногти. — По щекам Кончиты катились слезы. — Но сеньора Бурбонски всегда говорит: «Сделай мне ногти», а потом или телефон, или коктейль, и всё смазывается, и она говорит: «Делай сначала». Это всё равно, что красить длинный мост — только докрасишь мизинец на правой ноге, тут же снова начинаешь с мизинца на левой. Ни поесть, ни поспать, ни подруг повидать. Ну, я и съехала по водосточной трубе и залезла в…
— По водосточной трубе?
— Да. И мы поехали, а я спряталась, и вот…
— С девяносто третьего этажа?
— Да.
Маргаритке представились бескрайний мир, раскинувшийся за хрупкими стенами стеклянного лифта, чудовищная высота Поднебесной Башни, а внизу, среди темноты, освещенная прожекторами громадная яхта, отсюда кажущаяся совсем игрушечной. Она услышала вой ветра в балках, ощутила под пальцами хлипкую ненадежность водосточной трубы… Голова у нее закружилась от страха и восхищения.
— Ох, Кончита, — сказала она. — Какая няня из тебя получилась бы! — Она сняла с головы котелок и надела его на Кончиту.
Большие карие глаза смотрели на нее из-под шляпы: в них читалось жгучее отвращение к ногтям, готовность спускаться по любым трубам и встречаться с любыми сорванцами.
— Добро пожаловать в нашу компанию, — сказала Маргаритка. — Для начала небольшой предметный урок. А потом мы, пожалуй, оставим тебя на замену.
Они поднялись в огромную игровую комнату Блаа де Клаа и вручили детям луки и стрелы. Дети принялись расстреливать плюшевых мишек и чучела водоплавающих птиц.
— Праздному черт работу всегда найдет, — сказала Маргаритка, с улыбкой наблюдая невинную радость маленького Ларри, которому удалось поразить чучело обезьянки с дальней дистанции.