В порту Нью-Топии толклись большие суда. Суда, нагруженные экскаваторами, бульдозерами и самосвалами.
— Прямо как в паршивые штарые дни! — засмеялся Шнифер Брякнулл.
— Что было, то прошло! — воскликнула София Спёрла.
Читатель, они поторопились.
Но об этом несколько позже.
А пока что «Вежливые Дети» скользнули за горизонт, и столбик дыма из правого глаза Череп-горы поднялся в небо, где соединился с другим, тем самым, что выходил из трубы большего дворца в Маленькой Исландии.
6
Приятно провести вечер на берегу, думала Малышка Хлиппи, второй помощник капитана «Большого Куша». Конечно, приходится идти в мундире, а ей куда больше нравилось обтягивающее леопардовое платье из лайкры. Мистер Бурбонски требовал, чтобы его команда всегда была одета по форме, даже тогда, когда тебе охота просто прогуляться по берегу, попить чайку и, если повезет, найти партнера для армрестлинга. Но сегодня вечер выдался скучноватый.
Малышка Хлиппи в белом кителе с золотыми шнурами сидела на террасе чайной «Под балдой», пила чай и наблюдала за фейерверком на верхнем этаже Поднебесной Башни, где Бурбонски по обыкновению давали бал. Да уж, неважный выдался вечерок. Второй помощник любила общество, а, глядя на чужие фейерверки, всегда чувствуешь себя одиноко…
— Можно к вам подсесть? — раздался чей-то приятный голос.
Малышка Хлиппи обернулась. Рядом, весело улыбаясь, стояла женщина, точно такого же роста, как и она, и точно в таком же обтягивающем леопардовом платье, какие обожала Малышка Хлиппи.
— Будьте моей гостьей, — сказала Малышка Хлиппи. — Армрестлингом не увлекаетесь?
— С горящей свечкой, чтобы обжечь руку проигравшего? Или без?
— Без.
— Любимый спорт, — сказала маленькая женщина. — Кстати, меня зовут София.
Они немного поборолись руками. Малышка Хлиппи победила без особого труда и сделалась от этого чрезвычайно добродушной. Мало-помалу разговор перешел на наряды.
— У вас прелестное платье, — сказала Малышка Хлиппи. — Совершенно в моем вкусе.
— А я в восторге от вашего мундира, — сказала София Спёрла (потому что это была она). — Махнемся?
Хихикая, они ушли в туалет и поменялись нарядами, причем Малышка Хлиппи не сообразила вынуть из кармана свои документы.
— Отлучусь на минутку, — сказала София. — Увидимся за столом?
Малышка Хлиппи прошествовала к столу. Под восторженными взглядами посетителей она чувствовала себя кинозвездой, а не скучной старой морячкой. Она села и подумала, а не заказать ли розовый коктейль. Нет, решила она, подожду, когда вернется моя новая подруга, второй помощник София.
К сожалению, София так и не вернулась.
Палубный матрос Малк брел по бесчувственным телам, валявшимся на полу бара «Снулая рыба мойва», не замечая их. В этих валявшихся телах ничего особенного не было, кроме татуировок, потому что портовые татуировщики были малограмотные. Но неграмотные надписи не беспокоили Палубного Малка — чтобы беспокоиться из-за ошибок, надо сперва научиться читать, а образование у Палубного Малка закончилось задолго до чтения.
Он остановился, потому что его твердое пузо уперлось в стойку бара, и шлепнул два толстых, как сардельки, пальца на поцарапанный пластик.
Он сказал:
— Как всегда, Жабон.
— Ага, — сказал татуированный громила за стойкой и взял бутылку рома и коробок спичек.
— Я это ненавижу, — сообщил Палубный Малк. Он и в самом деле ненавидел, хотя не знал, что «это».
— Чего ненавидишь? — сказал Жабон.
— Это, — сказал Палубный Малк. — Всё. Ненавижу всё, что есть.
— Я тоже, — сказал Жабон, наливая ром. В своей профессиональной деятельности он руководствовался железным правилом: посетитель должен быть доволен (в случае Палубного Малка это означало — недоволен).
— Народу маловато, — заметил Палубный Малк.
— Четверо в сознании, — сказал Жабон и зажег спичку. — Восемнадцать без сознания.
— Я люблю драться, — сообщил Палубный Малк, принимая пол-литровую кружку и с жадностью заглатывая горящий ром.
— Хур-хур, — произнес чей-то голос.
Палубный Малк обернулся. Человек был примерно такого же роста, как и он. А еще у него была как будто ручка на затылке.