Диана неожиданно остановилась и что-то сказала, но ее слова не дошли до сознания Виктора, потому что в следующую секунду он увидел возле тропинки чьи-то блестящие глаза, неподвижные, огромные, пристально глядевшие из-под мокрого выпуклого лба – только глаза и лоб, и ничего больше, ни рта, ни тела – ничего. Сырая тяжелая темнота и в светлом круге
– блестящие глаза и неестественно белый лоб.
– Сволочи, – сказала Диана перехваченным голосом. – Так я и знала. Зверье.
Она упала на колени, луч скользнул вдоль черного тела и Виктор увидел какую-то блестящую металлическую дугу, цепь в траве, а Диана скомандовала: «Скорее, Виктор». Он присел рядом с нею на корточки и только теперь понял, что это капкан, а в капкане – нога человека. Он обеими руками вцепился в железные челюсти и попытался их развести, но они подались чуть-чуть и сомкнулись снова. «Дурак! – крикнула Диана. – Пистолетом!» Он скрипнул зубами, ухватился поудобнее, напряг все мускулы так, что заскрипело в плечах, и челюсти разошлись. «Тащи», – хрипло сказал он. Нога исчезла, железные дуги сомкнулись снова и сжали ему пальцы. «Подержи фонарик,» – сказала Диана. «Не могу, – виновато сказал Виктор. – Попался. Возьми у меня из кармана пистолет…» Диана чертыхнулась, полезла к нему в карман. Он снова развел капкан, она вставила между скобами рукоятку, и он освободился.
– Подержи фонарик, – повторила она. – Я посмотрю, что с ногой.
– Кость раздроблена, – сказал из темноты напряженный голос. – Несите меня в санаторий и вызывайте машину.
– Правильно, – сказала Диана. – Сейчас, Виктор, давай фонарь, возьми его. Она посветила.
Человек сидел на прежнем месте, прислонившись к стволу дерева. Нижняя половина его лица была закутана черной повязкой. Очкарик, подумал Виктор. Мокрец. Как он сюда попал?
– Бери же, – нетерпеливо сказала Диана. – На спину.
– Сейчас, – отозвался он. Ему вспомнились желтые круги вокруг глаз. Подкатило к горлу. – Сейчас… – Он присел возле мокреца на корточки и повернулся к нему спиной. – Возьмите меня за шею, – сказал он.
Мокрец оказался тощим и легким. Он не двигался и, даже казалось, не дышал, и он не стонал, когда Виктор поскальзывался, но всякий раз его тело сводило судорогой. Тропинка была гораздо круче, чем думал Виктор, и когда они дошли до ограды, он основательно запыхался. Трудно оказалось протащить мокреца через щель в ограде, но и с этим они в конце концов справились.
– Куда его? – спросил Виктор, когда они подошли к подъезду.
– Пока в вестибюль, – ответила Диана.
– Не надо, – тем же напряженным голосом произнес мокрец. – Оставьте меня здесь.
– Здесь дождь, – возразил Виктор.
– Перестаньте болтать, – сказал мокрец. – Я останусь здесь.
Виктор промолчал и стал подниматься по ступенькам.
– Оставь его, – сказала Диана.
Виктор остановился.
– Какого черта, – сказал он. – Здесь же дождь.
– Не будьте дураком, – повторил мокрец. – Оставьте… здесь…
Виктор, не говоря ни слова, шагая через три ступеньки, поднялся к двери и вошел в вестибюль.
– Кретин, – тихо сказал мокрец и уронил голову на его плечи.
– Болван, – сказала Диана, догоняя Виктора и хватая его за рукав. – Ты его убьешь, идиот! Немедленно вынеси и положи под дождь! Немедленно, слышишь? Ну, чего стоишь?
– С ума вы все посходили, – сердито и растерянно сказал Виктор.
Он повернулся, пнул дверь и вышел на крыльцо. Дождь словно только и ждал этого. Только что он лениво моросил, а тут вдруг хлынул настоящим ливнем. Мокрец тихонько застонал, поднял голову и вдруг задышал часто-часто, как загнанный. Виктор все еще медлил, инстинктивно осматриваясь в поисках какого-нибудь навеса.
– Положите меня, – сказал мокрец.
– В лужу? – язвительно и горько спросил Виктор.
– Это безразлично… Положите.
Виктор осторожно опустил его на керамические плиты крыльца, и мокрец сразу вытянулся, и раскинул руки, правая нога его была неестественно вывернута, огромный лоб в свете сильной лампы казался синевато-белым. Виктор сел рядом на ступеньку. Ему хотелось уйти в вестибюль, но это было невозможно – оставить под проливным дождем раненого человека, а самому уйти в тепло. «Сколько раз меня сегодня называли дураком?» – подумал он, обтирая лицо ладонью. Ох, что-то много. И, кажется, в этом есть доля истины, поскольку, дурак, он же болван, он же кретин и прочее – это невежда, упорствующий в своем невежестве. А ведь ей-богу, ему под дождем лучше! И глаза открыл, и не такие они у него странные… Мокрец, подумал он. Да, пожалуй мокрец а не очкарик. Как это его в капкан занесло? И откуда здесь капкан? Второго мокреца сегодня встречаю, и у обоих неприятности…
Диана в вестибюле говорила по телефону. Виктор прислушался.
– Нога! …Да. Раздроблена кость… Хорошо. Скорее, мы ждем.
Сквозь стеклянную дверь Виктор увидел, как она повесила трубку и побежала вверх по лестнице. Что-то у нас в городе стало нехорошо с мокрецами. Возня какая-то вокруг них. Что-то они всем стали мешать, даже директору гимназии. Даже Лоле, вспомнил он вдруг. Кажется, она тоже проходилась насчет них… Он посмотрел на мокреца. Мокрец смотрел на него.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Виктор. Мокрец молчал.
– Вам что-нибудь нужно? – спросил Виктор, повышая голос. – Глоток джину?
– Не орите, – сказал мокрец. – Я слышу.
– Больно? – сочувственно спросил Виктор.
– А вы как думаете?
На редкость неприятный человек, подумал Виктор. Впрочем, бог с ним. Встретились и разошлись. А ему больно…
– Ничего, – сказал он. – Потерпите еще несколько минут. Сейчас за вами приедут.
Мокрец ничего не ответил, лоб его сморщился, глаза закрылись. Он стал похож на мертвеца – плоский и неподвижный под проливным дождем. На крыльцо выскочила Диана с докторским чемоданчиком, присела рядом и стала что-то делать с покалеченной ногой. Мокрец тихонько зарычал, но Диана не произнесла успокаивающих слов, какие обычно говорят в таких случаях врачи.
– Тебе помочь? – спросил Виктор. Она не ответила. Он поднялся, и Диана, не поворачивая головы, проговорила:
– Подожди, не уходи.
– Я не ухожу, – сказал Виктор. Он смотрел, как она ловко накладывает шину.
– Ты еще понадобишься, – сказала Диана.
– Я не ухожу, – повторил Виктор.
– Вообще-то, ты можешь сбегать наверх. Сбегай, хлебни чего-нибудь, пока есть время, но потом сразу возвращайся.
– Ничего, – сказал Виктор. – Обойдусь.
Потом где-то за пеленой дождя зарычал мотор, вспыхнули фары. Виктор увидел какой-то джип, осторожно заворачивающий в ворота. Джип подкатил к крыльцу, и из него грузно выбрался Юл Голем в своем неуклюжем плаще. Он поднялся по ступенькам, нагнулся над мокрецом, взял его за руку. Мокрец глухо сказал:
– Никаких уколов.
– Ладно, – сказал Голем и посмотрел на Виктора. – Бери его.
Виктор взял мокреца на руки и понес к джипу. Голем обогнал его, распахнул дверцу и залез внутрь.
– Давайте его сюда, – сказал он из темноты. – Нет, ногами вперед… Смелее… Придержите за плечи…
Он сопел и возился в машине. Мокрец снова зарычал, и Голем сказал ему что-то непонятное, а может быть выругался, что-то вроде «Шесть углов на шее…» Потом он вылез наружу, захлопнул дверцу и, усаживаясь за руль, спросил Диану:
– Вы им звонили?
– Нет, – ответила Диана. – Позвонить?
– Теперь уже не стоит, – сказал Голем, – а то они все законопатят. До свидания.
Джип тронулся с места, обогнул клумбу и укатил по аллее.
– Пойдем, – сказала Диана.
– Поплывем, – сказал Виктор. Теперь, когда все кончилось, он не чувствовал ничего больше, кроме раздражения.
В вестибюле Диана взяла его под руку.
– Ничего, – сказала она. – Сейчас переоденешься в сухое, выпьешь водочки, и все станет хорошо.
– Течет, как с мокрой собаки, – сердито пожаловался Виктор. – И потом, может быть, ты объяснишь, что здесь произошло?
Диана устало вздохнула.
– Да ничего здесь особенного не произошло. Не надо было фонарик забывать.
– А капканы на дорогах – это у вас в порядке вещей?