— Нет, это не так. Тея вообще не должна быть кандидатом, кто её выдвинул?
— Джорджина, леди Летнего-Двора-заноза-в-моей-заднице нашла её. Когда я согласился превратить ежегодного подменыша, именно она настояла на том, чтобы мы по очереди подбирали кандидатов, — вспомнив отчёт, я стал загибать пальцы, перечисляя список требований. — Ни семьи, почти нет друзей, нет прочных связей с человеческим сообществом, которые нелегко стереть. И совместимые черты с Летним Двором. Безрассудная, импульсивная, эмоциональная. У них давно ни одного не было, так что подменыш был принят.
— Это совершенно не Тея, — она прищурила глаза. — Подожди. Тея была там единственным человеком?
— Конечно, она… — сказал я, вспомнив несносную особу, которая прервала нас. — Нет.
— Кто ещё? — спросила Хизер.
Я с каменным выражением лица повернулся к ней, лёд пополз по полу от моих ног, даже когда воздух стал пронзительно холодным. Верхний свет замерцал.
— Ты будешь сдерживать себя перед лордом Зимнего Двора.
Хизер закрыла глаза, укрощая свой всплеск эмоций.
— Ты прав, я расстроена.
— Знаю, — произнёс я более мягко. — Дай мне подумать о прошлой ночи.
Ледяная хватка в гостиной рассеялась. Прошлой ночью я видел только Тею. Её общность была ощутима. Нельзя было отрицать, она сильно изменится. Но Хизер была права в том, что там был ещё и другой человек.
— С ней была миниатюрная блондинка. Полагаю, в ней тоже была какая-то общность, — хотя и далеко не такая сильная.
— Невысокая? Загар? Наверное, розовый маникюр? — Хизер сжала кулаки.
— Да, да, и не знаю, — проворчал я.
— Кэндис, — прошипела она, вставая. — Ты взял не ту девушку!
— Отойди, — прорычал я, опасный блеск отразился на моём лице.
Хизер вздрогнула.
Хизер упала обратно на диван, её ладони упали на колени, а костяшки пальцев побелели.
— Тея… — прошептала она.
Я почувствовал лёгкий укол вины из-за боли Хизер, но сейчас я ничего не мог с этим поделать. Из-за эмоционально неустойчивой природы фейри, часто казалось, что половина моей работы — держать их в узде, пока кто-то не потерял контроль и не устроил беспорядок, который мне пришлось бы разгребать, или, что ещё хуже, не разрушил хрупкий гламур, который защищал нас от людей. Разбираться с этим было бы очень мучительно.
— Если это была ошибка, я разберусь с этим, — сказал я.
Она вытерла глаза рукавом.
— Что, если её тело отвергнет изменение?
— Этого не случится.
— Откуда ты знаешь? — спросила она.
— Потому что я почувствовал её. Снаружи здания. Это было ошеломляюще… я едва ощутил это в другой девушке, — я провёл пальцами по своим волосам. — Она сильный кандидат в этом плане.
Хизер бросила на меня решительный взгляд.
— Дай мне разрешение рассказать ей о фейри.
— Нет. Может она и не была нашей намеченной целью, но ответственность за то, чтобы подтолкнуть их к нашему миру, всё ещё лежит на мне. Мы не скажем ей сразу; это плохо кончится.
— Если она умрёт из-за этого…
Мышцы на её челюсти напряглись, затем расслабились. Хизер встала с дивана и направилась к двери.
Она оглянулась на меня, как будто хотела сказать что-то ещё, но вместо этого резко склонила голову и закрыла за собой дверь. Мгновение спустя я услышал, как ожил её мотоцикл, и она умчалась прочь.
Графин с бурбоном на каминной полке стал выглядеть как соблазнительный ужин. Я проигнорировал это искушение и отмахнулся от мороза, расползающегося по поверхностям комнаты. Поставил кофейник, прежде чем сел за свой рабочий стол, открыл компьютер и пролистал электронную почту, пока не наткнулся на последнее сообщение Джорджины. Проклятье. Тея действительно оказалась не тем человеком.
Я нахмурил лоб, бегло просматривая отчёт — эта Кэндис Льюис была определённо нашим обычным кандидатом. Её связь с миром людей была слабой, её единственная дружба с Теей была последней ниточкой, которую она упустила бы, если бы её изменили. К сожалению, Кэндис не была той, кто выделялся прошлой ночью. И, чёрт возьми, Тея поистине выделялась. Я почувствовал её потенциал ещё до того, как она припарковала свой фургон. Она открыто восхищалась картинами Марселя, и то, как она смаковала каждый кусочек на своей тарелке, заставило меня вспомнить то время, когда всё ещё могло быть новым и завораживающим. И это была даже не еда фейри — мне было интересно, какое выражение у неё было бы в таком случае. Каждое её движение дышало жизнью и удовольствием. Живость — это была природа фейри Летнего Двора, или это была просто Тея?