На его лице расплылась ухмылка.
— Я всегда испытывал уважение к тем, кто посвящает себя сохранению историй человечества. Кстати говоря, тебя интересует какая-то конкретная область?
Моё лицо просияло. Почти никто не хотел слушать, как я постоянно говорю на эту тему.
— Экспансия на Запад. Всё, что произошло между этим местом и Миссисипи… ещё одна причина, по которой Дюбуа остался в моих мыслях, полагаю. Вы не знаете, он приехал до или после всей группы3? Я знаю, что он был очень ранним поселенцем в этом районе, но, как ни странно, я не могу найти о нём ничего, кроме его картин.
— Ты знаешь, я сходу не могу вспомнить. В моём кабинете есть кое-что, что могло бы тебе помочь. Пойдём со мной.
Девин предложил мне свою руку.
Я не знала, что делать, но, к счастью, знал он, легонько взяв меня за руку и поведя наверх в свой просторный кабинет.
«Какой старомодный ход», — удивилась я. Не то чтобы я возражала.
Как только мы прошли через дверной проём, я смогла лучше рассмотреть, как работал Девин. Если он был тем, кто оформлял это место, а у меня возникло смутное подозрение, что так оно и было, то он был мужчиной со вкусом. Вся мебель была из состаренной кожи и цельного дерева, но при этом большие окна и стеклянные приставные столики рассеивали тяжесть основной мебели. У него была целая коллекция книг на полках, которые занимали две стены, и несколько личных произведений искусства, висевших позади его стола.
Он подошёл к барристерскому книжному шкафу и, взяв ключ со своего стола, отпер верхнее стекло и вытащил выцветший журнал в кожаном переплёте.
— Этот дневник принадлежал Марселю. Мало кто интересуется им помимо его искусства; ты единственный человек, который прикоснулся к нему за несколько лет.
Девин протянул книгу, я взяла у него дневник и осторожно начала листать пожелтевшие страницы, поворачивая его так, чтобы поймать более хорошее освещение.
— Это единственный экземпляр?
— Нет, некоторое время назад я сделал несколько копий. Такая старая бумага не прослужит вечно, хотя ты знаешь это лучше, чем большинство. Вот, позволь мне дать тебе одну из копий.
Девин вернулся к шкафу и порылся в других книгах.
— Я не могу принять нечто подобное. Могу я хотя бы заплатить за печать? — спросила я.
— Чепуха. На самом деле, если ты найдёшь что-нибудь интересное, я бы с удовольствием поработал с тобой, добавив немного истории к выставке на нижнем этаже.
Он вернулся с гораздо более новой копией дневника, и я вернула ему оригинал.
— Звучит как потрясающий проект для галереи.
Я открыла копию дневника и увидела фотокопию почерка Дюбуа. Вероятно, мне и любым будущим читателям было бы очень полезно, если бы я напечатала вот это.
— Надеюсь на это, — усмехнулся он.
Пока мы разговаривали, я листала страницы, время от времени пробегаясь глазами по наброскам очередных сказочных существ.
— У него, в самом деле, были галлюцинации, не так ли?
— У Марселя? — спросил Девин, заглядывая поверх моего плеча. — Это полностью зависит от твоей точки зрения.
Я остановилась на странице, изображающей крылатое существо с заострёнными ушами на цветочном поле, и протянула дневник Девину.
— Говоришь, словно тоже веришь в фейри, — поддразнила я.
Он рассмеялся, стоя так близко ко мне, что громыхание в его груди было почти осязаемым. Моё сердцебиение подскочило до уровня лёгкой аэробики, пока я пыталась прочистить голову.
— Может быть, и так, — его тёплое дыхание щекотало мне ухо. — Я верю, что Марсель действительно видел всё то, что он нарисовал.
— Я восхищаюсь твоим воображением, но убедить меня будет немного сложнее.
— Должен ли я воспринимать это как вызов? Так уж вышло, что у меня есть хобби — убеждать милых историков верить в сказки.
Какой бы ответ я ни придумала, он выпал из моих мыслей. Его близость на вечеринке и снова в его офисе, бесконечно отвлекала.
— Тогда в следующие выходные? Обед? — размышлял он, вытаскивая визитную карточку из кармана пиджака. — Есть несколько вопросов, которые я также хотел бы задать тебе, касающихся приёма.
— Хорошо, — я засунула карточку в книгу.
Девин посмотрел на часы.
— К сожалению, у меня назначена другая встреча, но я бы с удовольствием продолжил это исследование. Обещаешь, что напишешь мне?
— Обещаю.
Слово слетело с моих губ, и внезапный холод пробежал по мне. Я вздрогнула и крепко сжала руки, обхватив себя.