Войдя в комнату, до которой я с большим трудом добрался, я с удивлением обнаружил бодрствующего оборотня, который сидел, склонив голову и о чем-то думал, а в руках у него сидел сумых и подставлял брюшко под ненавязчивую ласку Санраара.
Когда я вошел, он, вскинув голову, посмотрел с какой-то затаенной грустью мне прямо в глаза, а потом, с удивлением обнаружив пропажу стены, подскочил и, сжав меня в объятиях, стал торопливо говорить, не давая освободиться, чтобы я никуда не сбежал, а выслушал его. Да я, в общем-то, и сбегать никуда не собирался, но ему пока об этом рано знать. Так как мне очень интересно послушать, что он скажет в свое оправдание.
А оборотень, глотая слова, принялся объяснять, что эта девка сама повисла на нем, не давая возможности отстраниться, пока сам Санраар пытался вспомнить, где мог ее видеть и ведь вспомнил же.
Все это он пытался поведать мне на одном дыхании, а я слушал и тихо млел от таких уютных и, уже ставших родными, объятий оборотня. А когда он закончил говорить, он, с надеждой глядя на меня, поинтересовался:
- Ты мне веришь? - мой согласный кивок, - ты меня простишь? - на грани слышимости и снова мой согласный кивок.
После чего меня подхватили на руки и закружили по комнате с радостными воплями. А потом, не давая опомниться, Санраар стал целовать меня, а я, обняв его и прижав к себе, со всей страстью отвечал на поцелуи. И вполне закономерно, что наше окончательное примирение закончилось в постели. Только теперь уже я решил расслабиться и получать удовольствие. Когда Санраар понял, что я отдаю ему себя, он просто засиял от радости и стал бережно, как фарфоровую статуэтку, ласкать, целовать и исследовать мое тело, хотя и так уже успел выучить все мои слабые места. А мне было так хорошо, так приятно, что мы, наконец-то, пришли к пониманию и единению.
Боль. Вот же, ваклах маргенит, как же больно. У меня из глаз полились слезы. А оборотень пытался слизать каждую слезинку, пытаясь успокоить. Что-то шептал на ухо, но в смысл я уже не вслушивался, меня как будто раздирало изнутри. Ну вот как ЭТО может кому-то понравится? Значит Санраар врал, когда стонал подо мной, изображая страсть и желание? Но зачем? Слезы не переставали течь. Я уже готов был взвыть, чтобы он вытащил из меня свой член, ведь по сравнению с пальцами, которые я практически не чувствовал, так, только легкий дискомфорт, это было больно. Причем раздирающе больно. Нет. Не хочу. Не буду.
Спустя несколько минут, Санраар, не спрашивая разрешения, двинулся, войдя до конца, и когда я уже готов был заорать от очередной порции боли, как почувствовал... О, демиурги! Неужели это было что-то приятное? А оборотень, видя изменения в моем лице, повторил движение. Вот тут-то меня и выгнуло от удовольствия. И я уже сам пытался насадиться на его член, шепча и хватая воздух:
- Ещ-щ-ще, так... сделай...
И он сделал. И не раз. Оргазм был крышесносный и оглушительный. Я наконец, расслабился в его руках и, положив голову ему на грудь, сладко уснул. Напоследок услышав, как мне в макушку прошептали:
- Спи, мой хороший. Я люблю тебя и больше никогда не дам повода на меня обижаться.
А я только и успел подумать, что у меня от такого оргазма и от радости крыша уехала в далекое путешествие, раз уже объяснения в любви привиделось.
Глава 32.
Дежа вю. Приятно-то как вот так лежать и чувствовать руки, которые обнимают и крепко прижимают к себе. Потершись о грудь оборотня, почувствовал, как мне в макушку легонько подули, а затем над самым ухом раздался шепот, от которого мурашки побежали по телу:
- Доброе утро, малыш. Как ты себя чувствуешь? - я уже хотел было ответить, что все замечательно, но... попытавшись повернуться набок, скривился от боли чуть пониже спины. Вот же...
- Н-н-нормально, - попытался выдавить я из себя, - чего оно так болит?
- Может потому, что мы вчера перестарались немного? - нежно глядя на меня, с улыбкой произнес оборотень.
- Ага, вчера было хорошо, - мечтательно протянул я, - но вот последствия...
- Я сейчас попытаюсь немного убрать боль, - попытался успокоить меня Санраар и, протянув руку, погладил по пояснице, опускаясь на мою многострадальную попу.
По телу разлилось тепло, стало приятно, боль постепенно стала исчезать. Я с благодарностью посмотрел на парня, а потом, чмокнув того в кончик носа, встал с кровати и стал одеваться. Санраар, снова улыбнувшись, последовал моему примеру. Ко времени звонка мы были уже одеты и собраны. И вместе вышли из комнаты, но на пороге столкнулись снова с той же девахой, которая, с презрением глянув на меня, и тут же расплываясь в фальшивой улыбке, обращенной на оборотня, проворковала:
- Санраар, проводишь меня до моего класса, - а потом, склонив голову набок и тряхнув гривой волос, добавила, - заодно договоримся о планах на сегодняшний вечер.
- Если ты не заметила, - прищурился оборотень, - то я со своим парнем, - от его слов тепло разлилось по телу, - и мне есть кого провожать и с кем проводить вечера, - а потом, подмигнув мне и ласково посмотрев, добавил уже почти шепотом, - и ночи тоже.
Но как бы тихо Санраар это не произнес, эта девка услышала и, с ненавистью посмотрев на меня, прищурилась от негодования. А потом, со злостью вскинув голову, развернулась и пошла прочь. А мы только заулыбались друг другу и, едва коснувшись губ в мимолетном поцелуе, пошли на занятия.
Но на первом же уроке в класс заглянул ректор и вызвал Санраара, Криштана и Хорвата. Они, недоуменно переглянувшись, вышли. А у меня от какого-то нехорошего предчувствия сжалось все в груди. Я и сам не мог предположить, с чем связано это предчувствие, но... оно было. Оставшиеся уроки я просидел как на иголках, а потом, сорвавшись с места, стоило только прозвенеть звонку, побежал на занятия к владыке, надеясь у него узнать для чего же вызвали оборотня, вампира и нага.
Санраар.