И кажется, она снова собирается зареветь.
— Иди сюда, — я быстро опускаюсь на диван и маню ее к себе.
Настя часто-часто моргает и смотрит недоверчиво, но все же подходит и осторожно присаживается на самый краешек рядом со мной.
— Вот что я тебе скажу… — начинаю медленно, на ходу соображая, что бы такого действенно-утешительного сказать. — Крутой дядя уже отправился спасать твою сестру, и теперь у тебя — самая важная задача…
— Какая? — гнусавым от слёз голоском спрашивает девочка.
— Ну, быть… храброй, да. Очень храброй. И ещё не ныть. Прямо как Катя.
— Как… Катя?
Брови девочки, изогнутые горестным домиком, поднимаются выше, и она активно шмыгает носом.
— Она ведь всегда храбрая и не ноет, правда? — на всякий случай уточняю я, опасаясь, что ошиблась в характеристике. — Или она плакса?
— Нет, Катя никогда не плачет! — гордо заявляет девочка, вскинув подбородок.
— Ага, ясно. Тогда тебе надо брать с нее пример. Быть сильной. Уверена, что она бы тоже тобой гордилась. А ещё Катя попросила меня позаботиться о тебе. Ты знаешь, как люди заботятся друг о друге?
Настя морщит лобик.
— Кормят, моют, укладывают спать…
— Ну, с «кормят и моют» здесь сейчас напряжно, поэтому предлагаю тебе лечь и закрыть глазки. А я тебе сказку расскажу. Какую ты любишь?
— Я разные люблю, — девочка тяжело вздыхает, совсем как взрослая, и пересаживается поудобнее на место Лебеды, а затем доверительно сообщает: — Раньше любила про Снежную королеву, а теперь она мне не нравится.
— Почему ты так часто вспоминаешь ее?
Девочка трёт глаза кулачками и с очередным по-взрослому тяжёлым вздохом сообщает:
— Потому что она — мама Костика…
— Какого Костика?
Ответа на вопрос я не получаю. Настя молча сопит, потом вдруг укладывается на диван и просит:
— Расскажешь сказку про гадкого лебедёнка?..
— Может, про утёнка?
— Нет, про лебедёнка, — упорствует девочка даже с закрытыми глазами. — Который стал сильнее и красивей тех, кто над ним смеялся, а потом один большой лебедь сам захотел стоять перед ним на коленях с опущенной головой…
Представив нарисованную детскими словами картину, я чуть не прыскаю. Мое воображение идет ещё дальше, преобразив и без того странного лебедя с коленями, и дополняет его головой моего босса. А всё потому, что его дурацкая фамилия Лебеда хоть по сути и является названием растения, но уж очень похоже на слово «лебедь».
Мою реакцию девочка так и не замечает. Когда я поворачиваюсь к ней, чтобы начать рассказывать сказку, она уже крепко спит. А на лбу между бровками-домиками так и остается темнеть горестная складка.
Делать мне все равно нечего, поэтому я вздыхаю и укладываюсь подремать рядом с малышкой. А когда просыпаюсь от неприятного ощущения давящего взгляда, то чуть не вскрикиваю.
Потому что надо мной нависает очень мрачный мужик с суровым, словно высеченным из гранита лицом.
Глава 2. Без вины виноватая
— Проснулась? — с ноткой угрозы осведомляется он. — Отлично. У меня к тебе пара вопросов. Насчёт сегодняшнего происшествия.
— З-здрасте… — выдавливаю я испуганно.
В голове стремительно назревает паническая мысль, что передо мной — тот самый таинственный сообщник Филина, — но мужик мгновенно развеивает её, бросив мне в лицо:
— Если ты сообщница того, кто увез Тихонову Екатерину, лучше скажи сразу! Пока я ещё добрый.
Я возмущённо ахаю:
— Какая нафиг сообщница?! Да сегодня я впервые услышала о нём! От Кати, между прочим!
— Все так говорят, — равнодушно бросает неизвестный тип и кивком указывает на выход. — Вставай, едем.
Его каменно-гранитная физиономия практически никаких эмоций не выражает, но каким-то внутренним чутьем я понимаю, что он мне не доверяет.
— Куда едем? — я растерянно хлопаю глазами. — Зачем..? А вы кто такой вообще?
— Мое имя тебе ни о чем не скажет, — пожимает он плечами.
— И что? Должна же я знать, кто вы и что вам от меня надо!
— Если это так важно, то мое имя Артур. А ты едешь в мой офис. Пройдешь проверку на детекторе лжи. Если ты не сообщница Филина, как утверждаешь, то в твоих же интересах быстрее снять с себя подозрения, чтобы мы смогли заняться другими подозреваемыми.
— А Тимур Аркадьевич в курсе?
— Он занят, — глубокомысленно тупит гранитный Артур.
— Я не об этом спросила. Тимур Аркадьевич — мой босс, и без его разрешения…
— Ему лучше не знать о проверке. Ты так ловко охмурила его, что теперь, когда дело касается тебя, он способен думать только спинным мозгом, а не головой.