— Зачем тебе срочные деньги? — останавливаюсь я в новом неприятном подозрении. — Ты что… подсела на что-то мерзкое? Это единственное, что мне в голову приходит.
Она нервно сглатывает и сутулится, никак не решаясь сказать правду. Потом быстро оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не слышит, и сдавленно шепчет:
— Это не я подсела. И не из-за себя я воровала. А из-за братишки моего.
— Братишки? — оторопело моргаю я. — Какого ещё братишки? У тебя же нет никого.
Она тяжело вздыхает и приваливается к стене.
— Ладно, слушай, как дело было. Я, как и многие из нас, мечтала настоящих родителей найти. Как вышла в большой мир из детдома, сразу начала рыть во всех направлениях. И представь себе, мать я нашла! Хуже облома в моей жизни не было, тыщу раз пожалела, что искать начала… Она ведь конченая совсем, опустившаяся наглухо… и чуть ли не бомжиха! Ну скоро точно станет, если ей не помочь. Но, знаешь, плевать бы я на нее хотела, если бы не мой брат. Прикинь, у меня есть младший брат! Совершеннолетний, что самое обидное, иначе бы я давно службу опеки привлекла помочь ему! Он такой добрый, такой классный… и инвалид, блин!
— Инвалид? — эхом повторяю я.
— Да, инвалид! На операцию ему я деньги собираю! И не вздумай ляпнуть, что звучит, как разводилово, ясно?!
Ее лицо перекашивает гримаса гнева, беспомощной ненависти и отчаяния. Она вдруг тихо всхлипывает и сползает по стене на пол, пока не утыкается лицом в собственные колени. А я с раскрытым ртом стою над ней, чувствуя себя полной дурой.
В полной растерянности отступаю назад к стене в поисках хоть какой-то точки опоры, но она вдруг поддается назад.
— Упс! — говорит Алекс, придержав меня за спину, и заходит в коридор. А потом прикрывает за собой дверь с указателем на лестничную клетку. Именно к ней я так неосторожно прислонилась. — Сорян, девчонки. Меня тут не было, если что. Кстати, заранее извиняюсь, конечно, если не прав, но насчёт денег на операцию звучит и правда, как разводилово…
Алекс огибает оцепеневшую на полу Ирочку и ныряет в ближайший поворот коридора. Она медленно переводит на меня тусклый взгляд.
— Это не разводилово.
— Как скажешь. Это не мое дело, — я пожимаю плечами, уже не зная, чему верить.
С одной стороны, говорит моя приятельница очень правдоподобно, а с другой… Алекс, выскочивший, как черт из табакерки со своим утверждением. Зная теперь его достаточно хорошо, могу с уверенностью сказать, что он скорее всего подслушал весь наш разговор, а не только последнюю фразу.
— У брата травма позвоночника, — зло говорит Ирочка и поднимается на ноги. — Один из местных толкачей дури натравил на него свою шайку с битами за то, что он помешал матери прикупить очередную порцию… и теперь он ходить не может. Ноги просто не двигаются, и всё. Сломали ему что-то, сволочи! Я консультировалась с врачами, отвезла его на обследование… и мне сказали покупать ему коляску-инвалидку! Потому что очередь на операции такие по восстановлению позвоночника расписана на месяцы вперёд! И пройти вне очереди поможет только всемогущее, блин, бабло!
— Если это правда, то я сочувствую тебе, Ир, — искренне говорю ей. — Помочь брату — это важно. Но подставить при этом невиновного человека — подло.
Ирочка качает головой, глядя на меня как-то устало, как будто у нее разом исчезли силы на эмоциональную реакцию.
— Да, я тебя подставила, — кивает она безразлично. — Всего лишь подтвердила слова Инессы для Тимура Аркадьевича, что вместе с ней застала тебя в туалете верхом на каком-то мужике. И что? Ты так сильно пострадала от этого? Какая нашему боссу нафиг разница, с кем ты кувыркаешься? Ну влепил он тебе выговор, подумаешь! Я поступила подло и доставила тебе немного неприятностей. Но последствия для тебя не смертельные! А для моего брата каждый день, каждый час на счету! Я не могу позволить себе терять время на разборки с Инессой, если речь идёт о более важных вещах! А твою обиду и потерю дружбы уж как-нибудь переживу, извини! Потому что мир не делится только на чёрное и белое, Диана! Мир, чтоб его, совсем не чёрно-белый, а вообще… серо-буро-малиновый!
Под конец своего монолога она начинает так орать, что в коридор заглядывает несколько человек — посмотреть, что тут происходит.
— Что за шум, а драки нет? — крайне невовремя острит какая-то легкомысленная красотка-манекенщица.
— Топай отсюда, дура! — рявкает на нее разбушевавшаяся Ирочка.
Лицо любопытной манекенщицы возмущённо вытягивается.