От ее слов у меня внутри всë неожиданно вскипает. И слова вырываются раньше, чем я успеваю себя остановить:
— Эй, не надо говорить за других, психопатка больная!
Перекошенное лицо Инессы на экране поворачивается немного, чтобы разглядеть меня за плечом Лебеды. Алый рот расползается в желчной усмешке, а затем извергает ядовитое:
— Себе хоть не ври, нищебродка очкастая! Пока наш Тимур Аркадьевич был красавчиком при деньгах, женщины терпели его мерзкий характер, пачками на него вешались и постоянно преследовали. А теперь что? Ну, баблишко у него имеется, да, и некоторым есть ради чего задавить свою гордость на какое-то время и позволить обращаться с собой, как с тряпкой. Но недолго! На срок карьерной ступеньки, чтобы взобраться повыше и забыть. С ним же рядом неловко будет на тусовках! Ни подружкам похвастаться фоточками в соцсетях, ни расслабиться-почилить рядом. Девушки — существа нежные и тонкие! Так что… текучка женских «кадров» у него в постели сейчас начнется такая, что даже тупой поймет, в чем дело…
— Ты закончила? — холодно перебивает ее Лебеда, никак не комментируя ее злобный выпад. — Если передумаешь насчет добровольной откровенности, свяжись с моим адвокатом. До встречи в суде.
Рыжевласка напоследок издает квакающий звук очередного яростного восклицания, но связь обрывается.
Повисшую тишину нарушает замечание медсестры:
— Телефончик верните, Тимур Аркадьевич, — она деловито хватает протянутую обратно трубку и перед уходом, поравнявшись со мной, иронически цокает языком: — Интересная у вас жизнь, девушка. Насыщенная!
В палате раздается щелчок дверного замка, и мы снова остаемся одни. Злые слова рыжевласки до сих пор звенят в ушах и отравляют настроение. Я кусаю губы, прикидывая, уместно ли будет сказать сейчас, что лично меня Лебеда с ожогом нисколько не отталкивает, а даже наоборот, учитывая его героический поступок, привлекает вдвойне…
— Инес права, — вдруг заявляет он.
— В чем?
— В том, что со мной рядом многим будет некомфортно. Но я всë равно не собираюсь из-за этого бежать к пластическому хирургу.
Слова Лебеды пронизаны категоричностью и откровенным отвращением. Слишком сильные эмоции, которые не возникают просто так. Возможно, тут кроется что-то еще.
— В таком случае, какая разница, что подумают другие и будет ли им рядом комфортно? — осторожно говорю я.
— Одна разница все-таки есть. Меня интересует, как рядом со мной себя чувствуешь ты.
— Нормально я себя чувствую.
— Спасибо, добрая девочка, — криво усмехается Лебеда, но потом резко стирает с лица улыбку. — А если я сделаю вот так?
И он вдруг делает очень быстрый и широкий шаг ко мне, вставая вплотную. Да еще и наклоняется вперед, прижимаясь чуть ли не нос к носу.
От неожиданности я вздрагиваю и вся сжимаюсь в ожидании агрессивного поцелуя. Тело отлично помнит все прошлые выходки блондина, так что эту инстинктивную реакцию на опасное соседство удержать не получается.
Однако Лебеда делает свои — совершенно неправильные! — выводы и заметно мрачнеет.
Я тяжело вздыхаю.
Ну почему в наших с ним отношениях вечно какие-то непонятки и сложности? Как будто их магнитом притягивает… И как будто мы разговариваем на разных языках. На венерианском и марсианском, ага.
Нет, так больше нельзя! Надо покончить с бесячим недопониманием и рассказать ему всë, что я чувствую. Чтобы больше не думалось, есть у нас с ним шанс или нет. А дальше — пусть будет, как будет.
Собираюсь с духом, заглядываю в мрачные тëмные глаза.
— Тимур… — и умолкаю под давлением его жесткого пальца, прижавшегося к моим губам.
— Не надо, Диана, — напряженно говорит Лебеда. — Не надо уверять меня, что мужская внешность для женщины не имеет большого значения. Я знаю, что это не так. Имеет, и еще какое. Конечно, мне такое в лицо многие поостерегутся сказать, потому что я могу компенсировать их отвращение деньгами и связями… но тебя это не интересует, я уже понял. Или ты так прониклась моим замечательным внутренним миром… — на его обожженном лице появляется саркастическая усмешка, — …что всë остальное тебе безразлично?
Я сердито дергаю головой, сбрасывая его палец. Он хочет правду, значит? Сейчас получит!
— Мне ничего не известно о твоем внутреннем мире, Тимур. Мы слишком мало с тобой просто по-человечески разговаривали. Но сегодня… я впервые поняла, что ты лучше, чем я думала. Потому что не каждый человек в минуту опасности рискнет закрыть собой другого и…