— Можно узнать, куда ты меня везешь?
— Мы едем ко мне, — Лебеда сосредоточенно смотрит на центральную площадь, которую мы объезжаем по кольцевой дороге. — Тут недалеко. Извини, никакого праздничного застолья сегодня не будет. Нет настроения.
— Застолья? — нервно повторяю я. — Да мне оно и не нужно. Тимур…
— Не сейчас, Диана.
Его дом и правда недалеко. Элитный и новенький. Это единственная жилая многоэтажка с видом на главную городскую площадь, и воздвигли ее несколько лет назад вместо неэргономичной кучки торговых палаток. Архитектор знатно дал волю своему творческому воображению, придав зданию форму многогранника, половина которого спряталась ниже уровня тротуара. Наверное, так задумано ради каких-то ништячков персонально для жильцов элитных квартир.
И тут я угадала с ходу.
Как только мы сворачиваем с кольцевой к воротам с металлической оградой вокруг здания, внедорожник ныряет вниз и плавно спускается куда-то на нижний уровень. В окнах мгновенно сгущаются искусственные сумерки подвальной зоны, местами озаряемые ровным электрическим освещением. Вижу, как на какой-то межуровневой площадке мимо проплывает табличка с указателями «Фитнес-зал/Бассейн/Сауна».
Спуск заканчивается на просторной подземной парковке. Куда ни глянь — везде солидные иномарки заоблачной стоимости, и все такие чистенькие, как будто только что сошли с конвейера или автомойки. Сразу видно, что их хозяева — люди весьма немаленького достатка. Только сейчас здесь совсем никого нет, ни единой души… кроме нас, конечно.
— Диана… — мое имя нарушает тишину салона так неожиданно, что я вздрагиваю и отрываюсь от зрелища сверкающей парковки за окном.
— Что?
Лебеда заглушает мотор и откидывается на спинку кресла.
— Батянин действительно твой отец?
— Да, — отвечаю осторожно. — Мы с ним сами только недавно узнали об этом…
И коротко рассказываю о дневнике Беляевой Розалины — амбициозной глупышки, которая наворотила столько бед из-за того, что легкомысленно связалась с подлым Германом Мрачко.
Лебеда слушает, не перебивая и ничего не уточняя. На меня он даже и не смотрит.
После загса он вообще какой-то ровный, как будто взрыв у него уже произошёл, но все его проявления остались внутри, под жестким контролем хозяйской оболочки. И такое впечатление, что от ближайшего будущего он не ждет ничего хорошего.
Я исподлобья кошусь на него, нервничая всë сильней, и умолкаю.
Да что же с ним такое, неужели неожиданная женитьба настолько тяжело далась ему, что он даже разговаривать со мной не хочет?!
— С отцом тебе повезло, — изрекает в конце концов Лебеда, барабаня пальцами по колену. — Родная кровь для Бати всегда стояла на особом месте. Тем более, что живых родственников у него — раз-два и обчëлся.
— Ты что, совсем не удивлен?
— Удивлен, — равнодушно кивает блондин, по-прежнему не глядя в мою сторону. — Но меня больше интересует, как ты представляешь наши дальнейшие отношения. Учитывая твое отвращение… вот к этому.
И он небрежно касается пальцем обожженной части своего лица под повязкой.
— Отвращение? — так, чувствую, еще немного, и у меня глаз задергается. — Да с чего ты взял, что я испытываю отвращение?!
— По твоей реакции, — Лебеда наконец поворачивается ко мне и смотрит в упор с кривой усмешкой. — Забыла, как отшатнулась от меня в больнице, когда я приблизился? А вот я отлично запомнил. Ты можешь сколько угодно теоретически убеждать и себя, и меня, что это для тебя неважно. Но когда дойдет до дела, то реальность всë расставит на свои места.
Я стискиваю зубы.
Значит, слова без дела для него пустой звук?! Ну погоди, Беда-Лебеда, я тебе сейчас устрою такую реальность, что мало не покажется!
Быстро наклоняюсь, чтобы расстегнуть липучки на ботинках и сбросить их. Потом, игнорируя пристальное внимание мужа, залезаю на свое кресло с ногами, ползу дальше…
…и останавливаюсь, когда подо мной возникает упругая жесткость его колен, а наши взгляды — почти на одной линии. Лицом к лицу.
Лебеда каменеет. Тëмный шоколад его глаз густеет, и надменный рот приоткрывается:
— Ты…
— Тихо, — я торопливо закрываю его губы ладонью. — Сейчас моя очередь говорить. А то ты уже наговорил столько, что у меня в голове не укладывается.
На таком близком расстоянии все последствия химического ожога особенно заметны.
Основное повреждение прикрыто повязкой, но кожу вокруг нее покрывает россыпь раздраженных участков помельче. Как же повезло, что глаза не задело… и что на Лебеде была рубашка, которая защитила его хоть от какой-то части кислоты. Иначе он бы всë ещё сидел в больнице, замотанный в бинты от пояса до шеи, и мучился от боли, а не от мыслей о моем отношении к нему.