- Типичный лишний человек русской, да и любой литературы! - сказал вслух Санчес.
- А как тут вообще с литературой, в этой вашей виртуалке? - поинтересовался я.
- Она здесь всё, - сказал Кащей, - Я тебе это ещё в Москве, во дворе говорил.
- Про концентрацию ты говорил, это я помню...
- Это всё то же самое.
- Место литературы в будущем будет укрепляться. Но не для всех, - сказал Санчес.
- И кино, - добавил Берс.
- А как же я? - поинтересовался рядовой Петров.
- А ты иди, - сказали ему все, - Тебе уже пора.
Петров встал на ноги, развернулся, и молча пошёл в сторону взошедшего над горизонтом второго солнца - покрупнее, но помутнее обычного. Цвет его менялся в спектре радуги - тусклой, но ясно различимой.
Вдалеке завыл койот.
- Только Кастанеды нам тут не хватало, - улыбнулся Кащей.
Они с Санчесом успели развести маленький костерок и жарили на нём грибочки на палочках. Обычные, видать, грибочки, такие, собранные на здешней пустынной местности.
- Как вообще тут всё устроено? - спросил я.
- Ты нас спрашиваешь? - усмехнулся Санчес.
- Берс, что со мной будет после смерти? - спросил я Берса.
Рядовой Петров уходил всё дальше от нас.
- Куда он направляется? - спросил я ещё.
- У него не было Ламы, - ответил Берс - Его влечёт ветер кармы. Я сделал всё, что мог. Дальше...
- Пусть ему приснится розовый слон, - сказал Санчес.
Мы помолчали. Поднялся ветер, стал играть завихрениями песка, невдалеке от нас пролетела бумажка, типа какого-то бланка, с едва различимой печатью
- Берс, познакомишь меня с твоим Ламой? - спросил я.
- Ты с ним давно знаком. По прошлым жизням.
- Мы все тут с ним знакомы, - сказал Кащей, - Забыл?
- Ну?! - добавил Санчес.
Я задумался ненадолго, а потом спросил:
- И что, парни, вы тут совсем не бухаете?
- А то?! - засмеялся Кащей и достал из ниоткуда мутную двухлитровую бутылку со светящимся туманным пойлом.
- Пейотовка, - сказал Кащей, - Дичка...
На песке перед нами сами собой появились стаканчики. Кащей разлил.
- А вдруг это на нас тоже не подействует? - спросил я, - Как местная анаша?
- Да я пошутил, - сказал Санчес, - Просто у нас последний джойнт остался. Раста редко откидываются. А вот героина здесь завались, ясное дело.
- Но мы не по этой части, - сказал Кащей, вздыхая, - Слава богу, как бы он ни был. Ну что, бухнём за встречу?
- И чтобы не в последний раз, - сказал Берс.
И мы бухнули. Эта сволочь - якобы из пейота - подействовала термоядерно. Откуда здесь пейот? Откуда? Не надо мне ваших местных грибов - мне земных вполне хватает. И ещё это ЛСД. Хватит уже, Архип. Всё равно ведь скоро сдохнешь - об энергии подумай.
Незаметно вернулся и подсел к нам рядовой Петров. Берс на радостях выпил - он как-то личностно воспринимал этого человека, я не понимал, почему, нормальный вроде парень, как все рядовые бойцы, из глубинки, должно быть.
Последнее, что я запомнил из этой бесконечности - это как он рядовой Петров снял, наконец, каску и показал мне свой мозг, серьёзно повреждённый и напичканный микрочипами в стиле трэш-киберпанк.
- Не беспокоит? - участливо спросил Кащей.
- Чешется немного, - смущённо отвечал Петров, - Даже приятно слегка, покалывает так...
- Если посмотреть на вещи, то там нет никаких вещей, и взгляд оказывается обращён на ум. Если посмотреть на ум, то там нет никакого ума, ведь он пуст по своей сути. Если рассматривать и то, и другое, цепляние за двойственность исчезает само по себе. Пусть мы постигнем природу ума, ясный свет! - довольный всем, сообщил Берс и выпил в одиночку свой наполовину полный стакан.
Все последовали его примеру - в том числе я. Но себя я уже наблюдал как бы со стороны. Всё это я видел и слышал уже периферийными слухом и зрением - потому что растворился во всём, и нигде не нашёл ничего другого, достойного внимания, но тут и само понятие внимания стало мне в тот же самый момент бесконечно смешным.
23.
Не помню, как я включился обратно в разговор с Жекой в том чеченском вагоне, который никуда не ехал. Если бы он ехал в Крым! Мы бы все в нём туда поехали - но я бы наверняка по дороге бы выпал, по закону подлости. И пошёл бы пешком, тормозя другие попутные вагоны.
Но поскольку мы никуда не ехали, было такое ощущение, что я ни из времени, ни из вагона, ни из нашего со всеми разговора и не выпадал. Мы сидели в спальном купе поезда, который никуда не ехал, и пили коньяк с Жекой, Аликом, Берсом, Зюзелем, Кастетом, Акулой и Контрразведчиком, который коньяк не пил, находясь на службе по защите отряда "Ярило" от деятельности вражеских разведок.