"Так вот ты какой, конец света!" - мгновенно думаю я в восторге. Все, кто рядом со мной, тоже прутся не хило.
- Архип, ты спишь? - спрашивает меня Берс.
- С чего ты взял?! - кричу я, - Я прусь!
Никакого Берса тем не менее тут и рядом не стояло. Голос его раздаётся из ниоткуда, что меня нисколько не смущает.
- Да прёшься, прёшься, - говорит Берс, - Я не за этим.
- А за чем?! И в такой момент?!
И тут вдруг, так подло и неожиданно, мне по голове бьёт какой-то запоздалый, отставший от основной апокалиптической группы, булыжник! Я просыпаюсь - и вижу, что нахожусь в палатке. В палатку заглядывает Берс.
- Это ты, гад, меня сейчас ударил по голове?! - спрашиваю я его.
- Нет, это ты сам вон об ту стойку кровати ударился, - говорит Берс, - Когда на мой голос отреагировал. А я в сортир пошёл. А ты только что проснулся? Ругался ты больно громко... Снилось что?
- Конец света, - говорю я. - Ты тоже присутствовал.
- Отличный сон, - сказал Берс, - Я его часто вижу. Всегда по разному, вот что прикалывает. А однажды мне вообще такое приснилось. Как будто меня окружили мусульмане, типа гастарбайтеров, и хотят меня сжечь за то, что я якобы предал веру предков. Да, кстати, меня зовут во сне святой Пантелеймон.
- Борода есть?
- Бороды нет. У меня. У них полно. Ну, так вот, значит, я предал веру предков. А я им говорю - да вы вдумайтесь! Отец твоего отца твоего отца твоего отца однажды предал веру предков. Ведь исламу ненамного больше, чем полторы тыщи лет!
- А они?
- Ну, они испугались даже думать, решили точно меня поджечь. И тогда я полетел. И запел песню: "Стренджерс ин зе найт..." Круто?!
- Ну. А если бы это сделала мать матери матери матери? Её бы, по-твоему, сожгли?
- Что сделала? Предала бы веру предков? Да это она, небось, всё и подстроила! За то на неё паранджу и напялили.
- А сжечь то хотели тебя. Несправедливо как-то...
- Ну. Правды никто не любит. В сансаре, ясное дело.
- А в нирване?
- А в нирване всё правда. Потому она и неотделима от сансары, что в сансаре тоже правда есть. Просто её там никто не любит, пока нирваны на опыте не прочувствует.
- А что для этого надо?
- Как минимум так безбожно не бухать как вы, господа просветлённые! - прервал наш разговор вошедший поручик Блаватский, - А ну марш умываться и завтракать! Завтра День Независимости, сегодня генеральская уборная!
И мы, приободрённые, последовали его наказу.
Весь день я слонялся по лагерю. Съёмок мы не проводили - разве что подсняли, как играет на гитаре грустную песню какой-то первогодка из Читы. На закате солнца, без всяких вопросов. Песня была про маму. Подошёл рядовой Петров и тоже его послушал. Стрельнул у меня сигарету. Наркотиков я ему не предлагал. В спецназе наркотики не употребляют - только алкоголь. Потому что это более сильный враг. Он убил больше людей, чем все наркотики вместе взятые. С кем ещё, спрашивается, спецназу на этом свете потягаться? Разве что с самой смертью.
- Спать сегодня ложимся пораньше. Завтра подъём в четыре утра и на выезд, - сказал мне во время обеда Старина Хэм.
- Да ну? - не сразу понял я.
- Блаватский сказал, только наш отряд завтра посылают... К ебеням, через Аргун, вскрыть конверт на развилке дорог.
- Чушь какая... Завтра же День Независимости? Концерт? Раздача спонсорской помощи, которая летела с нами в брюхе беременной самки кита?
- Может, завтра какая засада будет? - мизантропично высказался Зюзель, - Только мне уже по хую. Снимать всё равно ничего не дадут.
- Ну, в голове то фильм уже и так готов, и без трупов... - пожал плечами Берс.
- Зюзель, - спросил я, - Мы что, обязательно завтра едем на этот идиотский выезд? Мы обязательно завтра ехать должны?
- Не хочешь, не едь... - пожал плечами Зюзель.
- Хули вы всё плечами пожимаете? - слегка разозлился я, - Вы что, не знаете, что по праздничным датам расценки на теракты поднимаются в несколько раз?
- Ну... - подтвердил Старина Хэм, с аппетитом уплетая перловку, - А бдительность падает. С другой стороны - бойцы давно крови не нюхали. Надо же их когда-нибудь обстрелять? Конечно, перед первой командировкой Влад всех салабонов по моргам таскает, чтобы привыкали. Но это ведь всё не то.
Молча слушавший всё это замполит Акула не выдержал, оторвался от компота и заявил:
- Вы что, действительно такие уроды, или только прикидываетесь? Радуйтесь, радуйтесь! Вам что, жить надоело?