- Не парься, Кащей, - говорю я, - Большинство живущих только умерев, понимают, что они вообще жили.
- Да... Жаль, так я и не сварил тебе фри-бэйс...
- Ничего...
Да, они все такие, мои мёртвые корифаны - и кто из них был сознательней в своём страхе и влечении к смерти, а кто бессознательней? Уже и не разберёшься. Тем более, когда курить больше нечего. Только если приснится во сне, что нередко бывает - но толком не действует, как если бы приснилась собственная смерть. А чему ещё тут было присниться?
28.
Хаба-хаба у Блаватского прошла успешно, на заре, в шесть часов утра. Отоспаться нам не дали. До завтрака мы тоже не дождались - но есть особо и не хотелось. Я не был с бодуна - я был просто пьян и укурен вчерашним.
- Между прочим, ночью умер наш хряк... Боров Шалинский его звали... Чёрный, с розовым ухом... Доктор говорит, сердце не выдержало... Тут же вскрытие провёл - а там его часы, которые он в бане потерял. Бывает же такое... Вы его снимали, в смысле, борова? - грустно сообщил нам Акула.
Мы простились с нашими военными сожителями по палатке без лишних сантиментов - тем более, что Разведчик ночью опять уполз в горы, а Контрразведчик уже торчал где-то вне зоны доступа, в неких центровых штабных рекогносцировках. Майор Влад летел с нами - ему что-то срочно было нужно в Моздоке, о чём знал только он и командир отряда.
Акула, Блаватский и Старина Хэм тепло простились с каждым из нас троих. Мы все выпили по сотке спирта с простой водой - "Нарзан" закончился. Я настоял и на второй сотке - лично для нас с Берсом - обосновав это тем, что привычный съём абстиненции при помощи лёгких наркотиков нам более невозможен, из-за вчерашней жадобы до кайфа. Но и понятно - стресс после засады, последний вечер с боевыми товарищами.
Акула выдал нам в дорогу двухсотграммовую бутылочку спирта и наказал ни за что не покупать в Моздоке осетинской водки.
- А там другая есть?
- Пейте лучше портвейн... - сказал он, - Меня ведь как раз в Моздоке ранило. В жопу. Под местной водкой.
- А стрелял я... Вот из этого пистолета... - вздохнул майор Влад, достал пистолет и показал его нам.
- На спор? - спросил я.
- Да нет... Случайно...
- Случайно! А мне чуть самострел не впаяли. В сорок первом бы за такое сразу к стенке! - был видно, что Акуле смешно вспоминать тот нелепый случай.
- Мы особо подробностей не помним... - сказал Влад, - Я даже с тех пор больше никогда ни разу не напивался. Ни вообще, ни с Акулой.
- Не пизди... - сказал Акула, - Всё ты помнишь. Ты стрелял в потолок, а потом у тебя рука случайно опустилась.
- По-любому ведь на боевые всё списали... - сказал Блаватский и посмотрел на часы.
Мы с Берсом выпили по своей второй дозе и вместе ответственным за хаба-хабу Блаватским и майором Владом двинулись в путь, к вертолётам. Зюзелем мне было поручено всю дорогу блюсти и охранять сумку с отснятым материалом.
- Всё отсняли? - спросил я Зюзеля.
- Всё, что смогли. Если не будет брака по плёнке...
- А если что, бетакамовский материал можно будет перевести в лайк муви формат? Тем более - чэ-бэ? - поинтересовался я чисто из вежливости, - Надо было цифру брать...
- Да можно. Только зачем? - скептически ответил Зюзель вопросом на вопрос.
По всему было видно, что в его голове наш фильм "Внутренняя Ичкерия" уже полностью готов - остались некоторые небольшие технические моменты. Например, долететь до Москвы и не ёбнуться. Сначала до Моздока - и не ёбнуться, потом до Москвы. Вероятность то есть. Вот на таком пограничном нерве и должно делаться кино - говорило мне лицо Зюзеля.
- Чёрт, лет двадцать уже как бодуна не было... - сказал Зюзель, - И вот на тебе...
- Чем спирт будем разбавлять? - поинтересовался Берс, - В смысле, в полёте? Сейчас?
- У меня есть бутылка "Нарзана", я вчера ещё заныкал, всё хоккей, - успокоил майор Влад.
- Это я для тебя заныкал, между прочим... - откомментировал Блаватский.
- Так, а вот пиздеть команды не было... - сказал майор Влад.
Мы подошли к вертолёту. Это был уже другой Ми-8, но тоже не новый. Кроме нас и двух пилотов в нём никто никуда лететь не собирался. Влад отдал пилотам обещанный магарыч - две двухсотграммовых бутылки спирта и четыре растительного масла.
- Так не было тогда "Милоры", внучок, когда нас на Тереке чехи раком ставили! - сказал Владу дурацким голосом, как в рекламе по телеку, один из пилотов, принимая масло.
- Так, а вот пиздеть команды не было... - отвечал майор. Он был не то чтобы не в духе, а тоже, как и все мы, просто с будунища. Не все в армии могли себе позволить просто взять и бухнуть, как следует, прямо с утра - не то, что мы. Краем глаза я заметил, что Зюзель уже открыл наш спирт и выпил из горлышка, не поморщившись. И передал бутылочку Берсу.