Двигатели военного грузового самолёта мерно гудели, когда я открыл глаза. Спал я сидя, в откидном креслице для десантуры. Рядом сидел Берс, и что-то бормотал, глядя в одну точку полуприкрытыми глазами.
Брюхо самолёта было почти пустое - летели порожняком. Не считая десятка каких-то крепких, поджарых и накачанных, но не очень больших, скорее юрких, парней - пивших шампанское и водку, и играющих в карты. В самолёте была температура почти как в холодильнике - но парни были в одних защитных штанах, без маек, и от них даже слегка шёл пар.
Зюзель спал напротив нас с Берсом, причём лёжа - на ящике с надписью "не кантовать" - и положив под голову сумку с кинокамерой "Конвас". По лицу было видно, что ему это жёстко, но понятно. На полу, опершийся спиной об этот же ящик, спал сидя перебинтованный и загипсованный начфин. В одной руке он сжимал пистолет, а в другой - пустую обойму от него. По полу перекатывались патроны.
Забавно, но ни одного банного лётчика я вокруг не увидел - возможно, они все были в кабине пилотов.
Вдруг непонятно откуда мне на руку выпрыгнул кузнечик. Небольшой, светло-зелёный - он, видать, случайно запрыгнул в самолёт, заблудился, а теперь стал сильно замёрзать - и тут, на своё счастье, совершил из последних сил спасительный прыжок мне на руку. И теперь сидел, прижавшись брюшком к теплу моей руки, и больше никуда не собирался прыгать.
- Тебе повезло, брат, - сказал я ему, - Живым доедешь, обещаю.
Из кармана начфина торчала колода карт в упаковке. Я аккуратно, стараясь не потревожить кузнечика, сидящего на тыльной стороне моей левой руки, дотянулся до них и попытался умыкнуть.
Но не тут то было. Начфин моментально проснулся и наставил на меня разряженный пистолет.
- Деньги?! Ты что?! - вскричал он, чуть не разбудив Зюзеля.
- Тихо, тихо... - опешил я, - Какие деньги? Да мне просто коробочка нужна, для кузнечика. Увидел у тебя, из-под карт. Я в Москве отдам...
И я аккуратно, чтобы не испугать кузнечика, показал его начфину. Кузнечик вроде уже отогрелся - но окружающий холод его не прельщал. Со мной ему было покойно и безопасно - насколько его умишко мог это осознавать. Да на все сто, должно быть.
- Нет... Нет... - пытаясь быть суровым, сказал мне полностью разбитый, но из злости не сдающийся начфин, - Он должен сдохнуть... Или выжить, но сам! Сам! Он сам во всём виноват! Кто его сюда звал?!
- Да ты сдурел, как он здесь выживет? Он же не ты... - попытался я его успокоить, отстранившись вместе с кузнечиком от чернушной начфиновской энергетики, - Дашь коробочку?
- Нет... - сказал начфин, покачав головой.
- Ну, и сволочь же ты... Тогда ни на что больше не надейся... - резко сказал я ему и стал ждать, когда Берс закончит свою медитацию и что-нибудь придумает для нас с зелёным братом. На начфина я больше старался не смотреть, никогда. А сам он снова заснул, предварительно собрав патроны в карман и засунув пистолет с обоймой под рубашку.
- К Москве отоспится, - сказал Берс, выходя из медитации, - Парни говорят, ещё часа четыре лететь.
- А я долго проспал?
- Минут сорок.
- Да ладно? Может, у тебя часы остановились? По состоянию непохоже...
- Только в полёте минут сорок. Просто мы ещё часа четыре не взлетали. А заснул ты сразу, как сел в это кресло.
- А... А водки нет?
- У парней есть.
- А что вообще это за парни?
- Военная разведка. Спецназ ГРУ.
- Ясно. Аквариум...
Тут кто-то из спецназовцев врубил Егора Летова. И уже не вырубал до самой Москвы. Ознакомившись с ситуацией кузнечика-беженца, Берс быстро сообразил, что ему подойдёт пустая пачка из-под сигарет, которую моментально и предоставил. У меня-то сигареты давно закончились, ещё на горном осетинском озере. Пачку с кузнечиком я аккуратно положил в карман куртки, которую повесил как можно выше, на какой-то шуруп, подальше от начфина и прочих полётных перипетий.
Моя любимая песня заставила меня немедля приступить к поиску водки.
"Плюшевый мишутка
Шёл по лесу шишки собирал
Сразу терял всё что находил
Превращался в дулю..."
Нет, подумал я, разыскивая выпивку - самое главное, что я понял через войну, так это то, что в нашей простой окружающей жизни мирной нет ни одного мало-мальски серьёзного повода, чтобы напрягаться. Вот так я и стараюсь жить. Не понимаю, откуда берётся афганский синдром? Все бы так расслабились...
Водкой бойцы меня угостили - даже не пришлось особо объяснять, что да как. Их старшой лично достал из вещмешка две бутылки осетинского производства и вручил мне со словами: