А теперь он был, судя по всему, давным-давно мёртв. А наша съёмочная группа уже глубоко влетела в Чечню. И ритм винта выбивал из организма паранормальную чечётку. Лететь нам обещали полчаса, потом то да сё, пока разместимся, пока рекогносцируемся... Может получиться так, что как следует курнуть удастся лишь к ночи, а то и самой ночью.
Ну и ладно, хлебнём депрессии-лайт, если что.
Ну, а покамест поток новых и вспоминаемых старых ощущений, не спеша и с хрустом разворачивался в моём сознании. Я намеревался поразминать его несколько дней - смотря по количеству боевых операций, свидетелями которых предстояло стать нашей творческой группировке - потом съесть моё непонятно какого качества ЛСД, в пополаме с Берсом или в одно рыло, из сострадания.
"Стоп. А это что за фигня на моей курточке, подумал Буратино?" - подумал я, машинально ощупывая рукав куртки.
Грибы? А что ещё?! Они!
Ого! Значит, мне предстоит ещё и съесть грибы - эти самые маккеновские "строфарии кубенсис" - или как их там? Карачаровские? Из-под Сергиева Посада? Разве теперь упомнишь! Эти грибы давно ждали своего места и времени. Я зашил их в обшлаг куртки, чтобы не съесть раньше времени - и только сейчас об этом вспомнил.
Видать, моё подсознание уже тогда знало, что они мне пригодятся именно там, куда я в этой куртке полечу. Куртке датской армии времён кислотной революции. Всё так просто. Спасибо пространству!
Я вспомнил, что предыдущие грибы я ел на вальпургиеву ночь, что на первое мая, у Патриарших прудов, запивая из фляги текилой отсутствие разделения между субъектом, объектом и действием. В датском посольстве, проходить мимо которого меня занесло, шумно справляли какой-то национальный праздник. Не помню, как оказался в толпе датчан, вручивших мне бутылку с пивом - и сказал тост за ихнего короля. Который, во время оккупации Дании немцами во время второй мировой, не спеша, проскакал на лошади через весь исторический центр Копенгагена, первым нацепив на свою королевскую одежду жёлтую еврейскую шестиконечную звезду. Вот это было по-европейски. Маленькие собаки лают, большим это ни к чему. Единственный на тот момент не голый король, в натуре. В народе считается, что он подавал пример наднациональной, сверхчеловеческой гордости, подкосившей в результате архетипы пещерного национализма. А, по-моему, это был попросту парад похуизма, как и положено королям. Армия похуистов сильнее, чем любые мудозвонские идеологии. Её боятся все скоты, по обе стороны фронта.
Вертолёт набрал высоту - "зелёнка" под нами закончилась. Началась равнина. Равнинная Чечня сверху представляла из себя аккуратно нарезанные наделы, рощицы, лесные массивы, жёлтые просёлочные и асфальтовые федеральные дороги и трассы, отдельные блок-посты на дорогах и какие-то военные лагеря посреди полей, вспахиваемых кое-где тракторами. И всё это долго и внушительно, под немеряное количество расстрелянных нами ракетных ловушек. Сколько их? Сто? Тысяча? Ебануться!
Мне вспомнился Крым, который я однажды тоже видел с высоты птичьего полёта - также его равнинную часть. Сейчас же мне абстрактно представилось, что Чечня - это печень территории, на которой я живу, а Крым, возможно, один из её сердечных поджелудочков. Если не всё сердце, целиком.
Где-то, отдельно от нас, летели бойцы спецназа "Ярило", замполит Акула, и прочие - летели раньше, или позже, какая теперь уже разница. Только начфин со своей памяткой русского воина уже, наверное, проспался и направлялся обратно в Москву. А хер ли там делать?
А у меня зато с собой оказались грибы. И что может быть более ценного в моём редчайшем случае? Миллион долларов? Вечная молодость? Ха-ха! Мир в Чечне, разве что, да и во всём мире.
Мне казалось, что мы летим уже очень и очень долго. Хотелось покурить табак, помочиться, выпить холодного пива и покурить каннабис.
- Скоро?! - взмолился я к зависшему в своей смертельной однонаправленности полковнику.
- Пять минут! Вон Ханкала! - и он ткнул в иллюминатор.
Я посмотрел в иллюминатор - полковник не врал. Приближалась Ханкала. Сверху это был военный лагерь времён расцвета римской империи и соответственно её имперской армии - по крайней мере, если верить художникам школьных хрестоматий и их научным консультантам. Но по-современному римской конструкции, чуток всё же на новый лад. Сотни единиц боевой техники с разными пушками и без, грузовые машины, множество палаток и какие-то вагончики. Лагерь был разбит дорогами на ровные и неровные квадраты. Десятки каких-то площадок и несколько больших площадей - сколько же людей обитает в этих тысячах палаток? - и всё обнесено колючей проволокой, рвами и насыпями. За насыпями неопределённо начинались минные поля.