Подписать контракт и остаться в отряде можно было, по словам доктора, в любой момент - но чтобы ездить со всеми на боевые операции, надо было ещё не один месяц тренироваться, в промежутках продолжая выполнять хозяйственную работу, но уже в более высоком статусе, шлифуя боевое своё эго. Отцы-командиры внушали бойцам мысль, что, мол, ходить под чеченские да арабские пули, с оружием в руках, эту почётную обязанность, мол, надо ещё заслужить. Кто-то ведь должен остановить агрессивную доктрину - по-мужски, рискуя жизнью? Лучшие из лучших. Так всегда было - и с этим не поспоришь.
Доктриной этой было здесь пропитано всё - из-за каждого угла смотрело тебе в лицо психическое средневековье. То самое, за которое в далёком Амстердаме был сражён арабской пулей - смелый и талантливый дальний потомок известнейшего одноухого живописца, любителя семечек - кинорежиссёр Тео Ван Гог. Знать бы подробнее - что же это за доктрина такая, которая мучает женщин и жаждет убивать за не те слова и картинки? Уничтожающая древнейшие памятники цивилизации вроде гигантских каменных Будд в афганском местечке Бамиан. А современный Пакистан был буддийским королевством Уддияна, покуда туда не пришёл ислам. Такая религия. Впрочем, не одна она такая. Она, по крайней мере, честная. На то она и всемирная. Не прячется. Видно, что с ней и как. Особенно, когда они друг друга взрывают вместе с мечетями - то есть, ещё сами не разобрались. Шииты, сунниты - там у них спор произошёл по словам, чьи правильней - недальновидны и чуть что взрываются и других с собой взорвать норовят. Молодые они ещё, горячие - особенно когда американские негры мусульманятся. Каша в голове - пророк на пророке. Если б не рэп с крэком - давно б Америке кирдык. Упрощение, конечно. Белое воинство тоже умеет быть брутальным - да и ещё побрутальнее, чем думают некоторые, не читавшие настоящих книг.
Ну, да хрен с ними, с книгами - не в них дело. А вот оказаться в тени в этот жаркий полуденный зной, и вволю напиться чая с колотым сахаром, плотно набив пузо простой и сытной солдатской пайкой - что могло быть лучше? Прочие работники нашей съёмочной группы совершили тот же нехитрый ритуал, что и я - обожрались и разморились. Потом мы пошли в нашу палатку - а доктор ушёл к себе в машину "скорой помощи" с кирпичами вместо колёс, пообещав заглянуть вечером на гостеприимный огонёк.
- Будем вместе против Блаватского спорить? О смысле жизни и смерти, да и вообще... - сказал Старина Хэм лично мне, - А то я один не справляюсь что-то в последнее время... Логичный он стал какой-то, нечеловечески... После курсов академии генштаба, что ли? Нам, военврачам, этого не понять... И не принять...
Потом нас встретил Акула, и в двух словах рассказал, что командир для интервью будет готов минут через пять-десять.
- Кстати... На зачистку завтра поедем. На рассвете... Группу крови своей, я надеюсь, каждый знает? Ну, форму то вам мы подберём... Но мало ли что... - загадочно подмигнул Акула.
Я машинально кивнул.
- Я не помню свою группу крови... - задумался Зюзель, - То ли первая, то ли четвёртая...
- А я никогда и не знал, - сообщил Берс.
И мы всей ватагой снова пошли к командиру, в беседку при вагончике - всей гурьбой, так сказать, дубль второй. По дороге я назвал всё это про себя - путешествием от мира сего через не от мира сего к миру сему. И тут же обозвал себя демагогом и пафосным недоумком, страдающим к тому же речевым недержанием. Фактически признал себя Гитлером - хотя и без усов, воли к власти и сексуальных перверсий. Если бы лечащий врач Гитлера заменил ему амфетамины на каннабинол... Если бы Ницше курил гидропон - не сошёл бы он с ума, и вряд ли возглавил бы колонну дружно идущих на хуй недоумков.
Если бы Шопенгауэр на первой же лекции в ихнем бундесовом универе вышиб Гегелю его завиральные штудии из мозгов, вышиб чем угодно... И ещё много кого следовало бы поприжать... Но и всё равно ничего бы не случилось такого, что бы не случилось. Слишком многим по настоящему интересно то, что происходит - а все психи, вроде гитлеров и сталиных и наполеонов, так это просто зомби массовых ожиданий и опасений биомассы. Это прекрасно знал и чем-то сильно обидевший православных попов Лео Толстой, со своими вечно пленным солдатом Платоном Каратаевым и опиушницей Аней, так и не дожившей до изобретения кинематографа, хотя и встретившей прибытие поезда.
Ну, а командир отряда спецназа внутренних войск "Ярило" был ярким представителем иного мира - относительно, по крайней мере, нашей съёмочной группы. Может быть, это он будет нашим проводником - а может быть, это мы будем его проводниками в то самое не от мира сего. Волшебный мир искусства тут всех нахлобучит. Есть же у них такое поверье - кого фотографируют или снимают, тот долго не проживёт. Но верят в него немногие - каждый десятый, от силы. А остальные копят, копят, и вдруг раз - трах-та-ра-рах! - что-то случается, и у всех массовый психоз и повальное дезертирство. Выдирание фотографий из личных документов. Сжигание фотографий себя и своих любимых. Клятвы никогда и ни при каких обстоятельствах больше в жизни не фотографироваться и не сниматься на видео. Откуда я это знаю? Да я лично это переживал, причём не раз и не два. Да в каждом реабилитационном центре...