Потом, примерно через час, бойцам было приказано идти в баню - а Зюзель и Берс вышли из палатки и пошли снимать, как этот же парень в тельняшке - командир той группы, что училась спрыгивать с брони - отрабатывает на специально оборудованной площадке удары ногами и руками по обитому матрасами деревянному столбу.
Парня звали Гоги, он был московский грузин в третьем поколении. Ещё он у Зюзеля в кадре прикольно метал в специальный деревянный щит ножи, штыки и сапёрные лопатки. Зюзель, стрекоча "Конвасом", брал свои крупняки, а Берс со штативом и "Бетакамом" бегал вокруг и старался, чтобы солнце было у него за спиной.
Потом съёмка закончилась, пришёл Акула и позвал нас в баню. Баня представляла собой огромный брезентовый тент, с предбанником и непосредственно парной. Пар шёл от кипятка, льющегося сверху из трубы с десятками краников. Надо было заскочить под кипяток, потом выскочить, намылиться вслепую в клубах пара, заскочить снова, смыть мыло, и опять выскочить, после заскочить опять, смыть остатки мыла, и потом уже идти вытираться обратно в предбанник, к оставленной там одежде. Не баня, а какая-то запара - хотя с чистотой и не без бодрости. Кипяток не оставлял времени на глупые мысли о мужском братстве по оружию. Мылось одновременно человек двадцать, по пять минут - потом другие двадцать. Многие перепутывали свои командирские часы. Военврач свои вообще потерял.
- Спиздили мои часы, гандоны свиные... - сказал на это Старина Хэм, - Мюжик а ля рюс...
Берс кинул на пол круглую железку достоинством в рубль или два и прочёл какую-то особую мантру.
- Где вода, там наги... - негромко объяснил он мне, - С ними надо дружить.
Из его прошлых лекций по тибетскому ламаизму мне уже было доподлинно известно, что нагами в Тибете называют энергетические сущности воды и земли. Обычно их изображают со змеиными телами. Они любят монетки и всякие драгоценности, чем их и подкупают хитрые товарищи. Иначе может прорвать канализацию, залить подвал, захерачить наводнение, обрушить дом. Если же дружить с нагами - можно запросто найти клад. Берс в Москве повсюду и всегда разбрасывал монетки - в каждый фонтан, на станциях метро, во все строительные котлованы и даже на цветочные клумбы, которые он называет мандалами. Берс часто находит деньги, небольшие - то сто, а то и пятьсот рублей, иногда мешок цемента, иногда почти новый прикольный рюкзак, висящий на склонившейся к воде ветке дерева. Теперь вот и духам Чечни предстояло прочувствовать и принять всю мощь от его разбрасывания монеток...
Ужин отличался от обеда только тем, что садившееся солнце, наполовину уже спрятавшееся за горным хребтом, волшебно окрасило в тёмно-красный свет низкое чеченское небо и лиловые тучки. Тоже мне невидаль...
Я и замполит Акула гуляли по лагерю, пока в нашей палатке прибирались и накрывали на стол несколько салаг-срочников. Берс и Зюзель где-то снимали закат красного чеченского солнца за фиолетовые кавказские горы. Неподалёку прошёл доктор Старина Хэм и помахал нам рукой, в которой были зажаты цветные картонные коробки с какими-то лекарствами.
- Глюкозу понёс командиру... - светлым тоном сказал Акула, - В смысле витамины. Для печени. Слушай, а ты случайно не видел по всей Москве рекламных плакатов с рожей нашего майора Влада, в краповом берете?
- Да хер его знает... Может и видел...
- А мне чего-то не попадались... Красавец он у нас, еблан метр на метр...
- Если крупняк без предметного масштаба, то не видно будет... - сказал я.
- Хуй там не видно! Говорят, его от Генштаба командировали, для социальной рекламы. Да и он сам всем так объяснял, кажется...
- Социальной? Это тогда повсюду должно быть. А я не заметил, потому что как обычно, небось, просто-напросто, задумался... Вернусь, ещё раз повнимательней посмотрю...
Мы подошли к аккуратной, выкрашенной зелёной масляною краскою, беседке. В ней курили, естественно, "пустышки", два бойца. Один точил гигантский зазубренный нож, другой слушал что-то в наушниках плейера. Акуле они лениво махнули рукой. Мы присели рядом с ними. Акула затушил бычок в пепельницу, сделанную из железной пивной банки, и посмотрел на закат.
- Растяжек в горах натыкано, хрен знает сколько... - сообщил он.
- Ваххабиты?
- Да нет. Наши. Наш. Разведчик, из нашей палатки. Там все, кто мог, уже подорвались, небось. А чехи везде по дорогам фугасы закапывают. От двухсот долларов один фугас стоит. Он делается из артиллерийского снаряда, тротила, всякой шняги типа гвоздей и шариков от подшипников, для увеличения поражающего эффекта. Рассчитан на подрыв одной единицы бронетехники. Прикапывают их ночью, на пути будущего следования, о котором узнают у наших, за бабки. Снимают на видео. В зависимости от успеха выплачиваются бонусы - за каждого двухсотого, то есть трупа, за трёхсотого, раненого, соответственно... Так мне Блаватский говорил. Он штабной, всё знает...