- Стой, падла! - кричал всё тот же голос.
Прибавив скорость, я решил оглянуться - и, о, боги мегаполиса! - за мной гнались не гопники, а менты! Натуральных два мента, бухие, расхристанные, эдаким чёртом неслись, также прибавляя скорость.
Я резко остановился. Было смешно.
- Хайль Гитлер! - сказал я им, вскинув в приветствии правую руку, - Сдаюсь! Нихт шиссен, их бин журналистен!
Тут как будто специально рядом остановилась другая милицейская машина. Я быстро объяснил новым и трезвым ментам, как всё обстоит. Мы все посмеялись, мои преследователи возвратились к своей обоссаной засаде, другие менты тоже отвалили, хотя я и предлагал им довести меня до дому за нормальное бабло. Потом я поймал гражданскую машину и уехал отсыпаться перед завтрашним эфиром передачи "Разговор о политике". Никакого разговора о политике в ней, ясное дело, не было. Потом произошла хуйня с Андреем Бабицким, когда спецслужбы его своровали и всячески пугали, а журналюги в большинстве своём выстроились перед кровавой гэбнёй, для, хотя и символического, но вполне анального... Не будем о грустном. Очень вскоре я уволился. Пошатнуть изнутри рейтинг блока карьеристов и беспринципных мне, понятное дело, не удалось. Зато изучил я эту шушеру внутри их гламурного термитника как следует. Гламурного, но отороченного жестокими пиздюлями - если что.
Ещё как-то мы ехали с обозревателем Лёником пьяные, с похорон одного нашего главного редактора, философа-шестидесятника, пожранного сахарным диабетом и нервной жизнью при совдепах. Я даже стоял с повязкой у гроба - а я тогда в редакции был самый молодой, и только что в очередной раз вернулся из первой Чечни. И теперь оказался в географически неидентифицируемом ментовском "обезьяннике", вместе с Лёником, который, оказывается, ездил всю жизнь без прав.
За решёткой на меня накатила волна опьянения, и я стал стыдить ментов - что, мол, они тут бездельничают, а их коллег жрут собаки в Грозном. Орал я жёстко истерично, поэтому нечистая совесть ментов привела их же самих в бешенство - мне кричали, что расстреляют и закопают, но дальше одного несильного удара прикладом по рёбрам дело не зашло. Всё-таки мы журналисты. Лёник всё время конфликта мирно спал, чуть не падая с узкой подлой ментовской скамейки. Но на пике наших с ментами обоюдных оскорбительных воплей проснулся и немедленно потребовал ввести "ограниченный контингент смехотворческих сил".
Потом ему его друг привёз пятьсот долларов, и мы поехали на машине дальше по домам, по вот-вот начинающей рассветать Москве, мимо Бородинской панорамы и Парка Победы с подсвеченными красным светом и оттого как бы кровавыми фонтанами.
Как-то раз мне попались два приличных мента - молодые и вполне интеллектуально выглядевшие. Я посреди ночи ехал от дилера с полстаканом анаши, был сильно пьян и обкурен, а также слишком контркультурно одет. Мои жёлтые джинсы на ночном Ленинском проспекте притягивали свет автомобильных фар. Круглая мандала из разноцветных светящихся галлюциногенных грибов на моей чёрной пайте этот свет фар в обратку отражала.
Машины не останавливались, я быстро устал держать руку на весу и решил забить дэцельный косячишко. В темноте это было делать неудобно, и я отошёл на свет, расположившись под большим рекламным щитом. И, понятно, так увлёкся изготовлением косяка, что не заметил, что в трёх метрах от меня остановилась патрульная машина.
Какое-то время менты с недоумением наблюдали за моими манипуляциями - как будто просто не верили своим глазам.
- Присаживайся, - сказали мне менты, не выходя из машины, и открыли дверцу, - В ногах правды нет.
Я моментально сориентировался, выкинул косяк в темноту за спиной и отряхнул ладони от остатков криминального растения. После чего сел в машину.
- Давай сюда сумку, - сказал один из них вполне дружелюбно, - И документы, какие есть.
С документами всё было в поряде - журналистское удостоверение, пропуск в "Останкино". Вот только полстакана шишек как раз в сумке и лежали - но что делать, я её им передал, эту сумку, уже. Что - не отдавать её им что ли, вцепиться? Глупо как-то, не по-мужски. Достал я и документы, тоже им протянул. И решил пойти в лобовую атаку. Терять мне было нечего:
- Читали сегодня "Московский комсомолец"? Осудили этих гнид. Ваших коллег. Которые у нас в парке Сокольники сожгли ни в чём не повинного мужика. Простого инженера, с тремя детьми... Детей с ним, к счастью, не было...
- Как это - сожгли? - строго спросил один мент, рассматривающий мои документы.
- Я читал... - грустно сказал второй, который копался в сумке.
- Ну! - я обрадовался, что попал в точку, - Вышел себе мужик из метро, шёл домой вечером, с работы, слегка поддав. А они с дежурства освободились и бухали там же. Вообще были не при делах. И чего они до него доебались? Короче били, били, забили до смерти, потом вывезли в лесополосу, облили бензином и подожгли. Три года шло следствие... Нашли их, сука! Постарались! Есть же и в милиции хорошие люди, которым стыдно за немотивированный фашизм... Жаль, немного их...