Они молча подняли бессознательного избитого, загрузили его тело в свою машину и уехали прочь.
- Можно сказать, что ты его спас... - сказал я Берсу, - Хотя я не уверен...
- На какое-то время... - согласился Берс.
Потом мы нажрались и обкурились окончательно и пошли гулять в ночной парк Сокольники, посмотреть, сколько деревьев повалило там.
Я пел свою любимую криминальную песню:
"А сечку жрите, мусора, сами...
Ушастый кумовой торчи в сидке..."
Тут откуда-то из кустов вышел пьяный мент и сделал нам замечание.
Я ничего такого не помнил.
- Ты так на него заорал, что он припустил бежать по аллее с бешеной скоростью! - рассказывал мне Берс наутро.
Вот так. И кто становится в очередь стать ментом, и хочет стать кем-то за счёт другого - ведёт себя даже не как теплокровное животное, а как обычная биосубстанция без зачатков высшей нервной деятельности. И не надо никого оправдывать, поскольку делегируя сегодня своё право на свободу - отнимаешь её у будущих поколений. И пока люди не вернут себе права на свободное ношение оружия - о необходимости ежедневного выбора между жизнью и смертью будет окончательно подзабыто. И с кем тогда идти в наш будущий светлый анархо-синдикализм, спрашивается?
15.
Итак, после сытного солдатского ужина, перед бодрой и здоровой офицерской закуской, в нашей палатке, за столом, перед включённым телевизором, засела вся наша мобильная съёмочная группа, а хозяевами выступали Акула, поручик Блаватский и военврач Старина Хэм, пришедший с несколькими бутылочками чистого медцицинского спирта и двухлитровой пластиковой бутылкой северокавказской минералки "Кармадон".
- Потом покурим, - сказал мне Старина Хэм, - Сначала выпьем.
- Наркотики употребляете, богема? - весело подмигнул нам Блаватский, - Разлагаете личный состав?
- Наркотики в расположении части строго запрещены, - сказал Акула, - Но для гражданских лиц, содержащихся на нелегальных условиях, без аккредитации... Можно сказать, личным недосматриваемым грузом... Короче, для элитных частей делается исключение. Они наши гости. Курите, парни. Можете даже насвай попробовать. На рынке в Аргуне, или в Грозном. На каждом углу...
- Он из куриного помёта изготовляется, чтобы вы знали, - сообщил Блаватский, - По-русски это значит из куриного говна.
"Яйцо символ жизни... - подумал я, - Говно к деньгам... В сумме будет богатая жизнь... Может, без Чечни и богатой жизни быть не может? А ни без чего её не может быть... Софистика!"
- Ну и что? Куриной помёт это обычное садовое удобрение, как и навоз, - парировал Старина Хэм, - Так что я пробовал насвай. Не скрою. Я вообще всё пробую. Я же врач! Нет ядов и лекарств - есть только дозировки.
- Вопрос концентрации... Ну и как насвай? - поинтересовался я.
- Да никак... Время только замедляется, и всё...
- И всё?! - рассмеялся Берс.
- Ты, я слышал, буддист? - спросил его Блаватский, - Извини, что сразу на ты, вроде я помладше буду...
- Я живу вне времени, - сказал Берс, - К тому же у англичан вообще нет понятия, вы или ты. У меня есть сиамская кошка, Сиам британская колония. Да и в Лондоне я однажды тоже был.
- О-кей, милорд! - сказал Блаватский, - Жаль, я то вообще не употребляю алкоголь. С тобой бы я выпил. Даже и покурил бы. Лет пять назад!
После этого всё и началось.
Все весело выпили "за встречу", чокаясь железными кружками и гранёными стаканами, и закусывая крупно на скорую руку порезанными свежими чеченскими овощами.
По телевизору показывали дурацкий армейский сериал, и поручик Блаватский поглощал варёные куриные яйца и салат из мелкопорезанных овощей, заправленный майонезом.
Я забивал косяк. Хотелось накуриться в умат. И набухаться постепенно тоже - но главное всё-таки накуриться.
- Анаша есть сомнение тела в себе самом! - сказал Блаватский мне.
- А ты сам себе салат режешь, себе одному... - с громким подозрением вмешался военврач, - Нам всем не доверяешь, что ли? Мы что, нечестивые, по-твоему?
- Все живые существа одинаково стремятся к счастью и хотят избегать страданий... - туманно ответил Блаватский.
- Ну так всем бы порезал! - сказал Акула.
- Не успел... - пожал плечами Блаватский, и разлил по второй.
- Вторую у нас молча полагается... - сказал Старина Хэм, - Ну, да вы сами знаете, небось...
- Можно не вставать, - сказал Блаватский, - Мы все тут знали их только по фотографиям... Это давно было. Отряд уже больше десяти лет без потерь. Не считая...
- Харе пиздеть... - одёрнул его Акула.
Мы выпили молча, не вставая.