Потом отдал листок Зюзелю, вышел на улицу, подошёл к железной бочке с водой и начал опять, по привычке, хотя и ненавязчивой, вылавливать оттуда гибнущих в недружелюбной среде насекомых. Думал я при этом о том, что муравьи передают друг другу информацию, выстукивая её усиками по усикам - ноль, один, ноль, один - и с огромной скоростью. Они умнее, чем мы думаем. Пусть земля будет их. И они откормят сами себя до больших размеров, даже гигантских размеров. Ещё могут остаться жить, сохраняя общегуманистические приличия, разве что свиньи с хромосомой от светящихся же медуз. Их ждут на опен-эйрах, чтоб светились и хрюкали. Ждут люди - но в масштабе всей планеты их число должно быть настолько мизерным, пяток опен-эйров на разных континентах, самолёты не летают, пароходы не плавают - чтобы муравьи их даже не замечали. В противном случае опять неминуемо появятся и жертвы насилия, и синдром заложника, как в современной России.
После муравьёв я вспомнил почему-то армянских бородатых фидаинов в Карабахе - мы пили зелёный самогон градусов шестидесяти, и русский танкист рассказывал, как на его глазах из гранатомёта убили брата Петю.
- У него так ноги раздулись, - жаловался танкист, - Я весь рынок обегал, пока белые ботинки сорок пятого размера нашёл. А у него всего-то сорок второй был при жизни. И в теле дыра насквозь. Никогда не думал, что такое бывает...
А хули не думал? Да и если б думал. Помню, Абульфаз Эльчибей сильно долго думал - давать ему мне интервью, или не давать. Четыре дня просидел я в горном селении Кель-Эки, на границе Ирана и Нахичевани, с поддельными документами на имя молодого бакинца Фуада Гаджибайрамова, под охраной крутых азерских ребят. С автоматами и с воющими на полумесяц волками на занавесочках в военном советском джипе типа, опять же, "козёл". "Боз гурт" - объяснили мне. "Серые волки" - турецкие террористы. Турки, кстати, были вообще не особо причём, как мне показалось - так, тень крепкого тренда, узнаваемый флажок. Кормили меня там хорошо, одной бараниной, и ещё давали стрелять из пистолета по бутылкам. Все красивые девушки вокруг таскали вёдра с водой, ходя босыми ногами по навозу. Село было средневековое, родовое. Попасть туда можно было только через Иран - или подобно мне, по поддельным документам, с помощью Бакинской ячейки народного фронта, который провалился вместе с Абульфазом. Не успели перевести письменность на латиницу - как мятежный полковник Гусейнов вышиб безродных космополитов из Баку, чтобы после самому быть убитым и уступить крышевание над героиновым трафиком. Как это всё скучно, прямо как в Боливии какой-то.
В Нахичевани была ночь. Бородатый измождённый мужчина сидел за столом с флагом республики Азербайджан, сверкая глазами, рассказывал мне о том, как его свергли, и кашлял в платок. Ничего интересного - сплошное страдание. Он умер от рака лет через семь. Когда я вышел от него - охранники сообщили мне о том, что в Америке застрелился Курт Кобейн, лидер группы "Нирвана". Они по радио это услышали. Молодые парни закавказских кровей. Но зато уж природа-то там у них красивая, горы необычных форм и цвета - особенно с самолёта, когда подлетали, просто поверхность Марса, я думаю. Поддельные мои документы в аэропорту Нахичевани сразу раскусили - местный мент посмотрел на них, и по-русски попросил меня написать своё имя, но уже по-азербайджански. Но тут как раз подъехал джип встречавших меня, вооружённых автоматами, бородатых нахичеваньских мерчендайзеров турецкого экстремизма. Вполне так добровольных, по зову сердца. Кому они ещё нужны в этом забытом всевышнем захолустье - там горы дико красивые на иранской стороне, высокие красные, низкие зелёные - кому нужны, не спрашивается даже, как не сами себе, ведь они даже "чай" в Нахичевани называют "цай", и вообще постоянно цокают вместо "ч", прямо как волшебные жители потерявшейся восточной страны типа Оз.
Будущее великого волшебника Абульфаза Эльчибея не интересовало никого, кроме его родственников и тех, кто на этом жил. Кто сегодня вообще помнит, кто такой был этот Абульфаз Эльчибей с народного фронта? Курта Кобейна вот наверняка многие помнят - вдова у него осталась обалденная, если б жёсткие наркотики не мешала с бухлом и барбитуратами. Кто думает, что это она довела бродягу - тот не прав. Это он её довёл, и я их обоих сейчас понимаю. Эльчибея доконал рак - наверняка, на нервной почве. Он был честный идеалист, мне показалось. Ему повезло, что за ним не было крови, как за Дудаевым - он, вроде, никого особо не построил в колонны бесбашенных несчастных, готовых сгинуть за идею, ни за что?