Чуито застегнул штаны и вышел из ванной, Маркус последовал за ним с Береттой в руке. Чу быстро распахнул дверь, как если бы они были в Гарнете, Маркус снял оружие с предохранителя.
— Нет, все в порядке, — сказал Чуито по-английски и пожал руку мужчине, которого Маркус не мог разглядеть в темноте.
— Небольшая ссора с кузеном.
— Вы, пуэрториканцы, вечно ругаетесь. Единственное, что умеете.
Плечи Чуито напряглись. В нем всегда было слишком много пуэрториканской гордости, может, поэтому он присоединился к Los Corredores.
— Разве ты тут не потому, что нужен мне? — повысил он голос. — Разве это не значит, что ты работаешь на меня?
— Да, но...
— Не оскорбляй мой народ. Меня это бесит.
— Эй, извини.
— Ага.
Чуито хлопнул дверью и направился к Маркусу, качая головой.
— Гребаные итальяшки. Понятия не имею, как один из них стал моим другом.
— Хорошо хоть, ты не спишь с ними, — невозмутимо добавил Маркус.
Он опустил пистолет. Даже если их разговор подслушивали, они говорили на испанском.
— Почему они ошиваются возле моего дома?
— Нова приказал им приглядывать за тобой и за моей матерью.
— Нова?
— Брат Тино.
— Класс. Супер.
Бровь снова начала кровоточить, и Маркус провел по ней рукой, а затем посмотрел на свои окровавленные пальцы. Голова раскалывалась, хотелось лечь и провалиться в забытье на сутки. Неделя выдалась долгой.
— Я иду спать.
— Подожди, давай бровь подлатаем.
— Пофиг на нее.
Маркус направился в спальню. Положив Беретту на тумбочку, он рухнул на кровать и стал смотреть на свет фар скользящий по потолку от проезжающих мимо машин.
Следом за Маркусом вошел Чуито с пакетами из аптеки.
— Марк, это место — дыра, почему ты живешь здесь? У тебя даже мебели нет, кроме кровати.
— Потому что я на мели.
Чуито открыл бутылку крепкого алкоголя и оторвал пару бумажных полотенец.
— Живи у моей матери. Я купил ей дом из-за летнего домика на заднем дворе: хотел, чтобы ты жил там.
— Хочешь, чтобы Энджел грохнул меня в нем?
— Он ничего не сделает. Итальянцы присмотрят за тобой, пока я не улажу кое-какие дела. Я же сказал, что теперь ты свободен, живи, как захочешь.
— Что это значит: уладишь дела? Я не говорю по-итальянски, я уже говорил твоему другу.
— Какая разница?
Чуито поднес бутылку к лицу Маркуса.
— Закрой глаза, будет жечь.
Маркус прикрыл глаза, и через секунду бровь обожгла волна новой порции боли, пронизывающей лоб и усиливающей головную боль в тысячу раз.
— ¡Coño! ¡Vete pa’l carajo! (4) Больно, гаденыш!
Он вслепую ударил Чуито, захотелось сделать больно ему в ответ.
— ¡Maldita sea la madre que te parió! (5) Ай!
Чуито засмеялся.
— Меня пугает, что ты будешь учить Кэти испанскому. Чему ты ее научишь?
— Пожалуйста, перестань говорить о ней.
Маркус застонал и коснулся кожи над бровью.
— Как будто ты хочешь наказать меня. Я и так чувствую себя хуже некуда.
— Я не хочу, чтобы ты был несчастен, Марк.
Чуито отмотал бинт и отрезал небольшой кусок.
— Покажи бровь.
Он плотно прижал кусок бинта к ране, заставив Маркуса снова начать материться.
— Я вроде надеялся на противоположное. Ты просто обязан улучшить мир.
— Ага, осталось придумать способ.
Маркус продемонстрировал руки.
— У меня уже есть все необходимые умения.
Чуито вновь рассмеялся.
— Я, правда, очень сильно по тебе скучал.
— Собираешься заплакать, chica?
— Почему нет?
Чуито сильнее надавил на рану.
— ¡Me cago en ná! (6)
Маркус оттолкнул руку кузена, а затем пихнул его в грудь.
— Хочу нормального врача.
— Сочувствую, в больницу ты не поехал.
Чуито приложил руку Маркуса к повязке.
— Сильнее прижимай.
— Прижимаю я, cabrón (7).
Прижимая бинт к ране, Маркус уставился здоровым глазом в потолок. Он думал обо всем случившемся сегодня. Новая надпись на теле Чуито — сделка с дьяволом. Бессрочный договор. Маркус понимал, что не в силах повлиять на это.
— Я что, правда, свободен? — тихо проговорил Маркус.