Выход нашелся достаточно просто. Выгнав БМД на склон и замаскировав их масксетями, экипажи получили задачу срезать дерн и начать рыть окоп для машины рядом с ней; по мере высвобождения личного состава после рытья индивидуальных ячеек часть стрелков должны были к ним присоединиться. Занятие своих мест в боевой машине при обнаружении противника, как я оценил, было секундным делом, главное, чтобы не оплошали наблюдатели.
Дежурным огневым средством и наблюдателями подразделения мной были назначены пулеметчики из экипажа БТР-Д. Бронетранспортер для этой цели выгнали на вершину высоты и замаскировали в кустарнике, откуда он грозно ворочал из-под масксети стволом «Корда» с оптическим прицелом. Рядом изредка поблескивал рубиновыми линзами японского бинокля командир пулеметно-гранатометного отделения. Позицию на заднем скате экипаж бронетранспортера мог оборудовать и позднее.
Грунт оказался не самым худшим, инженерные работы шли вполне бодро, и я уже углубился почти по пояс, когда со стороны лесочка на северо-западе чиркнула трасса, ткнувшаяся в БМД первого отделения. Парой секунд позже пришел звук орудийного выстрела, смазанный безудержной пулеметной трескотней и обрушившимися на позицию потоками трассирующих пуль. Все вжались в землю.
От ступора меня освободил второй орудийный выстрел, после попадания снаряда которого в подбитой БМД что-то глухо бухнуло и из открытых люков машины повалил быстро густеющий дым.
Тем не менее, воспользовавшись тем, что внимание противника отвлекла подбитая боевая машина и образовалась пауза в пулеметном огне, в соседнюю машину, отбросив полог сети ловко нырнули сержант Никишин и мехвод младший сержант Гибадуллин.
Машина рыкнула двигателем, выпустив клок дыма из-под сети, башня дернулась, включив стабилизатор и нащупывая цель. Словно в ответ из Огурца чиркнул трассер, ушедший чуть выше БМД, и, отрикошетив от земли, с визгом улетел в небо. Никишин повёл стволом и дал короткую очередь из тридцатимиллиметровой пушки по роще. В ответ немец выстрелил еще раз, щёлкнув шариком трассера куда-то в башню.
Из открытых башенных люков как-то резко шибануло дымом, в одном из них тут же появилась фигура Никишина… и тут снизу полыхнуло пламенем, разорвав БМД как консервную банку и подбросив башню взрывом высоко вверх.
Последняя БМД взвода стояла на месте под градом трассирующих пуль немецких пулеметов и как-то неуверенно ворочала облепленной масксетью башней с лежащим на сети телом одного из бойцов.
Открыть огонь её наводчик-оператор, к несчастью, так и не сумел. Метрах в пятидесяти от местонахождения первого орудия в кустарнике у дороги мелькнула вспышка выстрела второго, и немецкий артиллерийский взвод изрешетил БМД как на полигоне, наперегонки всадив в машину с десяток снарядов и всего лишь пару раз промахнувшись.
Экипаж получил команду покинуть машину уже после третьего попадания, что наводчик проделал вполне успешно, причем даже сумев утащить с собой тело товарища.
БТР-Д стоял на вершине и молчал, на броне рядом с пулеметом неподвижно лежали трупы.
Отчаявшись, я выскочил из окопа и побежал к нему, не обращая внимания на непрекращающийся пулеметный огонь.
Забрызганный кровью «Корд» был исправен и даже снят с предохранителя. Злобно выругавшись по мешающей масксети, я развернул пулемет на пушку у дороги, успев удивиться, подводя угольник к торчащему из кустарника щиту, – не с трофейных ли сорокапяток нас постреляли и… тоже не успел выстрелить. Что-то ударило меня в челюсть, руку, живот, ногу, и я завалился на торчащее в люке тело пулеметчика, теряя сознание.
Пришел в себя я от резкой боли уже на земле рядом с бронетранспортером, очнувшись и застонав, когда меня с него сбросили. Вокруг меня и на машине находились немцы.
Ближайший из них, крепкий молодой парень в мышином мундире с закатанными рукавами и с набитой пучками травы сеткой на каске лениво наступил мне на руку, которой я попытался вытащить пистолет, пригляделся к оказавшемуся живым врагу, что-то спросил в сторону, выслушал ответ, пожал плечами и поднял свой маузер.
Последним моим чувством, уже при взгляде в ствол немецкой винтовки, была глубочайшая обида – все должно было случиться совсем не так!..
Вспышка…
…Грохот грома. Я сижу на башне БМД и смотрю в закрытые очками «Revision Sawfly» глаза ухмыляющегося сержанта Никишина.
– Как бы нам под первую в этом году грозу не попасть, товарищ лейтенант!