Машина снова притормозила и проехала сквозь широкую арку посреди большого, в несколько этажей дома, построенного из камня и местной глины. Стены были выкрашены в цвет густой охры. На окнах — изящные ставни из темного дерева. Вокруг дома рассажены цветы и растения. Вниз, прямо к земле, сбегают уступами несколько открытых галерей.
Джек вышел и открыл Саре дверь. Она задержалась внизу лестничного марша, ведущего к парадному входу. На площадке появились двое — мужчина и женщина — и поспешно двинулись вниз за багажом.
— Анджело и Мариелла, — представил их Джек. — Они у меня уже двадцать лет, сначала в Испании, а потом здесь.
Последовал обмен улыбками, и слуги, подхватив чемоданы, двинулись вверх.
Сара медленно последовала за ними и, достигнув площадки, остановилась и оглянулась посмотреть на открывающийся вид. Галереи разбегались в разные стороны от подъездной дорожки, утопая в кустах и растениях, стелющихся и по асфальтовым дорожкам. Ниже виднелся полудикий сад, весь поросший высокими пальмами, отбрасывающими на полуденном солнце короткие тени, и снова — цветы, цветы… Вдали поднималась огибающая сад высокая каменная стена, тоже вся в листве и цветах. Под оранжереей скрывались невидимые глазу полосы колючей проволоки. Невдалеке виднелись горы, покрытые по склонам зелеными карликовыми деревьями. Сара повернулась к Джеку:
— Где мы?
— В Урджане, у подножия Атласских гор.
— Красиво.
Джек довольно улыбнулся:
— Когда устроитесь, отправляйтесь погулять, осмотритесь.
Сара согласно кивнула. Он взял ее под локоть и повел в дом. Неожиданно навалилась страшная усталость, и Сара буквально повисла на руках у хозяина. Джейкоб последовал за ними.
Войдя в дом, они оказались в прохладном большом холле с лестницами по обе стороны. В дальнем конце холла был устроен дворик с цветами и фонтанами.
Джек повел Сару вверх по правому крылу лестницы. Поднявшись, они двинулись по прохладному, сплошь застекленному коридору. На легком ветерке колебались тонкие шторы, предохраняющие коридор от палящего солнца. Джек толкнул красновато-желтую дверь и жестом предложил Саре войти.
— Если что-нибудь понадобится, вызовите Мариеллу. Вот так… нажмите кнопку номер пять. Моя — первая, у Джейкоба — четвертая. — Он улыбнулся и ступил через порог.
Джейкоб взял Сару за руку.
— Скоро зайду.
Сара ответила на пожатие и посмотрела ему вслед. Дверь закрылась с легким щелчком, и наступила тишина.
Сара оглядела свое новое жилище. Гостиная, большая и прохладная, деревянный пол покрыт персидскими коврами. На полках полно книг, на стенах — картины и фотографии. Сара пригляделась: горы, цветы, море, чьи-то — чьи, интересно? — портреты. Сара прищурилась в полутьме — густая сепия, подсвечиваемая солнечными лучами, с трудом проникающими через занавески на окнах в дальнем конце комнаты.
Сара прошла в спальню. Двустворчатые окна выходили прямо на усаженную цветами галерею. На легком ветерке колыхались кисейные занавески. Кто-то, словно догадываясь, как бесконечно устала гостья, уже расстелил кровать. Выглядела она на редкость соблазнительно. Сара поспешно разделась и скользнула под свеженакрахмаленные простыни. Как всегда, быстро пришел благодатный сон.
Джейкоб с Джеком сидели в библиотеке, потягивая виски.
— Спасибо, что помог. Я имею в виду с самолетом да и всем остальным.
— Да что за чепуха, стоит ли говорить. К тому же за все время знакомства ты впервые попросил меня хоть чем-то помочь. А ведь я тебе многим обязан…
Джейкоб рассмеялся. Что ж, пожалуй, Джек прав. Он на десять лет моложе, долгое время был у него подручным, научился всему тому, чему Джейкоб мог его научить, хотя кое-какие проколы у Джека в молодости и случались. Несколько раз Джейкоб выручал его из беды, не говоря уж о помощи в делах, с которыми тот сам не мог справиться. Вспоминая о былом, Джейкоб снова не удержался от смеха.
— Ты, я смотрю, процветаешь. — Джейкоб огляделся вокруг. — Давно обскакал своего старого учителя.
— Просто рискнул пару раз по-крупному, — пожал плечами Джек. — У тебя тоже вполне могло быть все это, если бы ты не привязался так к своему любимому Голдерс-Грину.
— А с чего бы мне к нему не привязаться? — огрызнулся Джейкоб. — У меня там есть все, что мне нужно. Но уж коль скоро об этом зашла речь, у меня раньше никогда не возникало нужды в надежном убежище — в дружественной стране, не связанной с Англией договором о выдаче преступников.
— У меня тоже, — парировал Джек. — Дом этот я купил просто по случаю. Потом выяснилось, что нравится мне здесь больше, чем в Голдерс-Грин, что, впрочем, не должно тебя удивлять. — Неожиданно Джек посерьезнел. — Однако же и тайное убежище может при случае оказаться на руку. — Он помолчал и несколько смущенно добавил: — Если не хочешь, можешь, конечно, не говорить… В любом случае — этот дом в твоем распоряжении, живи здесь сколько душе угодно. Но знай я, в чем дело, может, смог бы помочь еще кое-чем.
Джейкоб потер лоб, помолчал немного и, подняв голову, встретился с участливым взглядом приятеля.
— Это длинная история, да и не все мне известно. А то, что известно, — пахнет скверно. Похоже, бедняжка основательно вляпалась. Двоих ее друзей убрали, и Саре кажется, что теперь пришел ее черед. За ней охотятся. Думаю, она права. По идее, на ее стороне — какие-то хорошие, честные люди, но, по правде говоря, я в это не верю. Никак не могу избавиться от чувства, что ее просто подставили. Как и почему — понятия не имею. Происходит что-то весьма странное, и я решил: пока все не прояснится, лучше на какое-то время исчезнуть. Откровенно говоря, что делать, понятия не имею, но тут мы хотя бы будем в безопасности. — Джейкоб прикусил язык. Он уж собрался было сказать: «На какое-то время», — но вовремя заметил вопросительный взгляд Джека. Ладно, выбора не остается — хочешь не хочешь, придется рассказать ему все.
Джеймс Бартроп в одиночестве сидел у себя в кабинете, рассеянно вертя в пальцах карандаш. Мысль его лихорадочно работала, губы время от времени кривились в какой-то странной улыбке.
Итак, Сары Йенсен и след простыл; двое ее близких друзей убиты. Ужасно, конечно, но, с другой стороны, открываются кое-какие варианты. Цена всей операции — политический скандал. Бартропу, или, скорее, Чифу, придется отвечать на трудные вопросы министра иностранных дел, генерального прокурора, а то и самого премьер-министра. Два трупа — это, разумеется, не подарок, тем более что речь идет об иностранцах, пусть и английских гражданах; но если следы убийства приведут к Антонио Фиери и он сумеет доказать, что тот причастен к преступлению, то дело небезнадежное. Вот тут-то как раз варианты и возникают. Хладнокровное, профессионально выполненное убийство — это указывает на мафию, на Фиери. По словам Баррингтона, Йенсен прямо называла это имя, и теперь Бартроп более, чем когда-либо, был уверен, что тот замешан в этом деле.
Все, что хоть на шаг приближает его к Фиери, — лучшее очко в игре, так что двойное убийство и угнетало Бартропа, и в то же время возбуждало. Чувство угнетенности он постарался прогнать. Мертвые — мертвы. Им уже ничем не поможешь. На секунду ему представилось искаженное страхом лицо Сары Йенсен. Он почувствовал укол совести. Впрочем, и Сара не без греха. Она сама переступила черту, бросила вызов судьбе. Сама подставляется под пулю. Иное дело, что она этого не знала и не знает, а он, Бартроп, все знал с самого начала, так что ответ держать ему. Сара — человек со стороны, он воспользовался ее услугами, что-то повернулось не так, ее разоблачили, и вот теперь ей приходится спасать шкуру. Грязное, паршивое дело. Но варианты есть.
Сара разоблачила некоего второстепенного мафиози, связанного, надо полагать, каким-то образом с Катаньей, затем разоблачили ее. Теперь мафия убирает каждого, кому она могла раскрыть тайну. Стало быть, он должен первым отыскать ее и все выяснить. На поиски Сары брошены десятки агентов. Интерпол, ФБР, таможенные службы прочесывают аэровокзалы и морские порты по всему миру.