После первой волны продаж цены на нейрофоны стали стремительно падать. Теперь модную игрушку мог позволить себе почти каждый. Даже дети стали ходить с нейрофонами.
Если раньше, входя в вагон метро, можно было увидеть людей с книгами, с электронными читалками, со смартфонами, то теперь все больше потерявших себя «кукол», с пустыми, погруженными в виртуальность глазами.
В ту пору мне было не до нейрофонов. Денег не хватало на самое необходимое. Все уходило на оплату кредита за автомобиль да на съемную квартиру, в которой мы жили вдвоем с Наташкой, моей девушкой. Я познакомился с ней в историческом парке «Драйв-парк Ладога», где работал мой друг в музее под открытым небом «Деревня викингов». Я приехал с друзьями. Она была с подругами. Слово за слово, обменялись телефонами и уже по возвращении в город стали встречаться.
Хрупкая, невысокого роста девушка с очаровательной улыбкой и рыжими волосами захватила все мое внимание. Она работала в строительной компании, и то, с какой ловкостью и умением она командовала прорабами, рабочими и поставщиками, вызывало восхищение. И откуда только в столь хрупком создании берется такая сила убеждения?
Впрочем, я это вскоре почувствовал на себе. Наташка первой купила нейрофон. Со мной даже не посоветовалась. Я однажды приезжаю домой с работы, а она сидит на диване, телевизор выключен, книжка валяется в стороне, а в левое ухо вставлена черная коробочка с задорным смайликом. Помнится, мы тогда серьезно поругались. Я пытался добиться от нее объяснения, зачем она купила, эту дрянь, когда нам есть куда деньги тратить — на более полезные и нужные вещи. Она упрямилась и говорила, что в ее профессии без этой штуки никуда. Директор купил. Половина офиса уже с нейрофонами, а те, кто не из «охваченных», ходят на вторых ролях. Так что эта покупка, можно сказать, жизненная необходимость.
Тогда никто не знал о том, какой зависимостью обернется использование нейрофона. Еще никто на моей памяти из подсевших на новомодный гаджет не смог от него отказаться. Помнится, спустя несколько месяцев после начала распространения нейрофонов известный питерский блогер Наум Рыжов разразился серией статей в сети с разоблачением нейрофонов. Он говорил о том, что нейрофон — это высокотехнологический аппарат с использованием нанотехнологий, который врастает в организм, берет его полностью под свой контроль. Сперва пользователь не замечает, как им управляют через нейрофон, но вскоре он становится безвольной «куклой», выполняющей чужые приказы. «Охваченный» сам не замечает того, что исполняет чужие команды. Он продолжает жить своей жизнью, ходить на работу, общаться, но все больше и больше времени проводит в виртуальной реальности, которая постепенно вытесняет из его жизни обычную жизнь. «Нейрофон — идеальное средство сбежать с нашей планеты», — писал Наум Рыжов. Возможно, если бы эти публикации появились сразу в первые недели продаж нейрофонов, люди бы смогли остановиться и задуматься. Но он опоздал. Его никто не слушал. Все больше и больше в его адрес неслись оскорбления и обвинения, даже угрозы. Его называли сумасшедшим, с еще одной теорией заговора, которая всем надоела до чертиков. Все закончилось тем, что Наума Рыжова нашли зарезанным в парадной собственного дома. После этого нападки на нейрофон закончились. По крайней мере такие открытые.
Так все начиналось. Я сам и не заметил, как уже к концу месяца купил себе нейрофон, польстившись на хорошую цену, вдвое меньше, чем цена при старте продаж.
К тому же я уже чувствовал отчуждение, которое происходило между «охваченными» и «неохваченными». Это чувствовалось на улице, в магазине, на работе. Коллеги, расхаживающие с улыбающейся блямбой в ушах, с презрением косились в сторону нас, отказывающихся покупать модный гаджет. Никогда такого раньше не было. Подумаешь, у меня крутой смартфон, а у соседа простенький кнопочный телефон. Это не мешало нам сидеть в баре за одним столом и пить после работы пиво.
Даже Наташка стала ко мне как-то по-другому относиться. Я не мог сказать, в чем это выражалось. Вроде внешне все было как всегда. Только вот появился между нами лед, и никак его было не разбить. Пока я не купил нейрофон, все так и сохранялось.
Играть я сперва не собирался. Так, побродил по виртуальности. Со скептицизмом наблюдая за тем, что же так засосало моих коллег и приятелей, чем же так купил их всех нейрофон. Потом и сам не заметил, как оказался на игровой площадке «Рим-онлайн». Я примерил на себя костюм гладиатора. Провел первый бой. И меня засосало. Все свободное время я стал проводить на гладиаторской арене. Я даже воспаление легких перенес, продолжая сражаться в виртуальном мире. Как я его подхватил? Как выкарабкался? Тут разговор отдельный. Лихорадило меня знатно. Кашлял так, что легкие чуть наружу не вылетели. По утрам и вечерам колол антибиотики и еще какие-то лекарства. Я три недели на больничном провел. Хорошо хоть в больничку не загремел. Это потом я понял, что болезнь для меня оказалась спасением.