Случилось это быстро, почти мгновенно. Никто даже понять не смог, что в этот раз произошло, и только спустя пару месяцев, перематывая записи, майор различил, как где-то в глубине, ближе к Летнему саду, на миг подмигнула оптика.
В этот вечер туристов в центр не пускали, а перекрытое движение, даже в это время, вызвало немалые пробки, и только праздно шныряющие по акватории легкие кораблики подогревали любопытство высыпавших на палубу зевак.
Вот чего было не остановить, так это рекламные плакаты, баннеры, табло и даже парящие в небе аэростаты. Особенно агрессивной в последнее время стала реклама телефонов нового поколения, которые можно использовать без рук, не заряжать месяцами и всегда иметь при этом доступ в глобальную сеть Интернет. Провайдеры сотовой связи потерпели крах, ведь телефон нового поколения — нейрофон — по функциональности мог заменить человеку ноутбук, но при этом телефон работал без симкарты, каким-то неведомым образом соединяя абонентов из разных концов мира. Ну, по крайней мере, так гласили рекламные слоганы.
С рекламных плакатов на нас смотрели улыбчивые «арийские семьи», расположившиеся в своих уютных гостиных, за круглым семейным столом или на пикнике в живописном месте. Все они выглядели счастливыми: мужья в дорогих костюмах, красавицы-жены и дети с лицами круглых отличников, — только дурак не захотел бы присоединиться к этой дружной компании всеобщего благополучия и достатка. Люди на плакатах держали в руках пластиковую коробочку размером с половину зажигалки, которая и являлась вожделенным гаджетом — нейрофоном, новой мечтой всех модниц, мажоров и «статусных» людей. Несколько месяцев назад на рынке мобильных устройств произошла революция, заставившая задуматься о будущем такие компании, как Нокиа, Сони, Хьюлит, Паккард и даже, уж простите, Майкрософт.
«Спешите! Только тридцать дней во всех магазинах города нейрофон 2.0! Возможность выходить в виртуальную реальность, год использования без подзарядки и контент, доступный только для владельцев устройства. Игры в жизни, игры по жизни, игры в жизнь».
Несмотря на заоблачно высокую цену устройства, за нейрофоном выстраивались километровые очереди, они перекрывали движение и мешали общественному транспорту. В ожидании своего аппарата люди ночевали прямо на улицах, в палатках.
Общество раскололось на два лагеря: приверженцев новых технологий, прогрессивных членов общества и неохваченных, или регрессоров. Последние просто не хотели помещать себе в ухо устройство, предпочитая общаться с друзьями, знакомыми и коллегами по старинке.
Прохоров принадлежал к последним, и не потому, что не любил новые технологии. Просто у него банально не хватало времени. Будни специального агента, человека с полномочиями, властью очень трудны. Не всегда ему удавалось отдохнуть ночью и в выходные. За последние годы работы у Прохорова заметно прибавилось. Отдел, в котором он трудился, занимался правонарушениями в сфере информационных технологий, и, отличный оперативник, боевой офицер, очень сильно удивился, когда пришел приказ о его переводе.
Первые пару месяцев он чувствовал себя будто не в своей тарелке, но потом начал вникать, и уже через год отлично ориентировался в терминологии, мог составить нужный запрос или попросить помощи на грамотном и понятном для специалистов отдела языке, однако за столом Прохоров брюки не просиживал. Основным видом его деятельности являлась работа в поле, перехват грузов, арест подозреваемых и, как ни странно, много мордобоя. Преступники стали наглее, оснащеннее и подготовленнее. Теперь, даже при виде корочек, они не желают поднимать руки вверх, предпочитая давать бой или, как в случае с кабриолетом, устраивать гонки на выживание в исторической части города.
Сегодня майор держал в руках отчет по весьма странному инциденту.
Рано утром некий гражданин спрыгнул с крыши. Высота была приличная, травмы, полученные при падении, были несовместимы с жизнью, и все выглядело бы вполне заурядно, если бы не одно «но». Молодой человек явно не был ни суицидником, ни рецидивистом в розыске. Это был респектабельный мужчина, который приехал на конференцию.