Фелим и Галиад не расстались и за столом, но всячески выказывали сильванам дружеские чувства: они рассказали, какое приключение пережила их маленькая компания и почему оказалась в этом лесу. Фелим то и дело переходил на сильванский язык, между ним и насельниками Борселии чувствовалась особая связь.
Сильваны все лучше говорили по-гаэльски, они словно учились чужому языку прямо по ходу разговора.
Алеа за весь вечер не произнесла ни слова, но внимательно слушала все разговоры. Сильваны то и дело нежно улыбались девочке, уважая ее молчание. Она начинала понимать смысл слов Оберона: «Мы — одно». Сильваны совершенно очевидно делились друг с другом мыслями и знаниями, потому-то они так быстро заговорили по-гаэльски. Каждый сообщал каждому выученное слово и фразу, и дело шло в пятьдесят раз быстрее. «Везет им», — подумала Алеа.
Ближе к ночи разговоры стихли, и в лесной тишине звучала только музыка Фейт.
Наконец Оберон обратился к Алее:
— Мы можем показать тебе то, что ты ищешь.
— А вы знаете, что я ищу?
— Мы увидели это в твоем сне.
— Но я сама ни в чем не уверена!
— Ты ищешь то, что вы — люди — называете Деревом Жизни. Мы позвали тебя, потому что так нужно. Но ты должна дать нам что-нибудь взамен, девочка.
Сидевшая на другом конце стола Фейт прервала пение. Взгляды всех присутствующих обратились на Оберона и Алею.
— Я слушаю тебя, — отозвалась она.
Говоря Оберону «ты», она обращалась ко всем сильванам сразу, желая показать, что понимает их и восхищается ими.
— Ты должна будешь дать нам жизнь.
Фелим стремительно обернулся к Оберону. Алеа увидела тревогу в его глазах и улыбнулась, чтобы успокоить друида, а потом задала сильвану следующий вопрос:
— Как это так — дать жизнь?
— Ты сама поймешь, когда увидишь то, что ищешь. И однажды — очень нескоро — мы снова встретимся, и тогда у тебя будет возможность… дать нам жизнь. Обещай, что сделаешь это, и мы покажем тебе то, что ты ищешь.
— Мне трудно обещать, не понимая, но я доверяю тебе, Оберон, и если в один прекрасный день сумею подарить тебе жизнь, сделаю это — и не важно, покажешь ты мне Дерево Жизни или нет.
Сильваны зашептались, и Алеа поняла, что так они выражают свое одобрение.
— Твоим друзьям пора ложиться спать. Мы приготовили для них дом.
— Я хочу сопровождать Алею, — вмешался Галиад, поднимаясь из-за стола.
— Невозможно, — покачал головой сильван.
— Не волнуйтесь, Галиад, здесь мы в безопасности, — шепнула Алеа.
Магистраж взглядом спросил совета у Фелима, и друид, прикрыв глаза, показал, что согласен с девочкой. Так нужно — такова воля Мойры. В улыбке, которую Фелим послал Алее, читалось дружеское беспокойство за нее.
Она встала и помахала рукой своим спутникам, которых сильваны вели в большую красивую хижину из деревьев и лиан. У нее сжалось сердце, когда последний из них исчез за дверью: в глубине души девочка сожалела, что только она увидит Дерево Жизни, но выбора у нее не было.
Поляна вокруг постепенно приобретала прежние очертания: стол и крыша снова стали деревьями, кустами и лианами.
Оберон подошел к Алее, взял ее за руку, вывел на середину поляны и знаком предложил сесть. Девочке было чуточку страшно, но она полностью доверяла сильвану и подчинилась.
— Дерево здесь? — спросила она.
— Шшш… Ни слова больше, Кайлиана.
— Подождите, Оберон. Последний вопрос. Вы называете меня Кайлианой… Что означает это имя?
— Кайлиана по-сильвански — Дочь Земли.
От удивления Алеа раскрыла рот. Эти слова жили в ее памяти задолго до того, как она нашла в ландах кольцо… Что все это значит?
Сильваны, один за другим, выходили на поляну и рассаживались вокруг Алеи. Здесь было с полсотни участников вечернего пира, но к ним присоединялись все новые и новые, и Алеа уже не знала, сколько же их на поляне. Очень скоро сильваны образовали вокруг нее гигантское кольцо, и в сердце Алеи закрался страх. Внезапно она почувствовала, как пробуждается внутри нее сайман. Он был силен, как никогда, словно присутствие сильванов оживило пламя в ее сознании. Теперь, когда Алеа не искала силу, та появилась сама и овладела ею.
Алеа увидела, что тела сильванов цвета древесной коры начинают сливаться, превращаясь в гигантское единое целое, — совсем как лес, превратившийся несколько часов назад в чудесный сад. Потом вся эта огромность пришла в движение и потянулась вверх: вокруг Алеи выстраивалось гигантское дерево. Дерево из сильванов тянулось к небу, и Алеа становилась его сердцем.