Одним сильным ударом Имала опрокинула Аэну на землю и с яростным рычанием вонзила клыки ей в шею. Та взвыла, но Имала намертво вцепилась окровавленными челюстями в горло соперницы. Она могла бы убить ее, но Аэна внезапно обмякла и в знак подчинения задрала лапы вверх. Куснув ее последний раз за шею, Имала разжала зубы и замерла, стоя над хрипло дышащей, истекающей кровью соперницей.
Имала простояла так несколько долгих минут, обводя взглядом стаю, а потом кинулась бежать и исчезла в лесу. Она могла бы занять место Аэны среди волков, стать подругой вожака, но лес манил ее и звал, она слишком сильно отличается от остальных и не может вернуться в волчью семью. Покидая стаю, она знала, что никогда больше не станет жить среди сородичей.
Имала бежала по лесу, пьянея от аромата вечернего воздуха. На ночлег она расположилась у ручья и, прежде чем заснуть, торжествующе завыла — и услышала ответный вой стаи. Волки попрощались с ней, и Имала заснула, свернувшись клубком.
Она осталась одна — но она была свободна.
Алеа рухнула на землю в центре поляны.
Она почти лишилась сил, но сайман ее не покинул. Девочка поняла, что отныне этот огонь будет гореть в ней всегда.
Она открыла глаза и огляделась.
Мьолльн горько плакал, сидя над неподвижным телом Фейт.
Она не умерла.
Чуть в стороне лежали три мертвых всадника.
А перед хижиной Алеа увидела Фелима.
Девочка с трудом встала и пошла к Мьолльну. Гном поднял голову, вздрогнул от удивления, заметив Алею, и едва не свалился на землю. Он вытер слезы рукавом.
— Ты… Ты жива? — воскликнул он, не веря своим глазам.
— Да, — просто ответила Алеа, подходя ближе. — Кто-нибудь прикасался к телу Фелима?
Ей показалось, что Мьолльн удивился вопросу, но гном ни о чем не спросил, просто покачал головой. Алеа пошла к безжизненному телу друида. Встала на колени. Положила руку ему на грудь и почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
Никто не займет ваше место, Фелим. Никто не может вас заменить.
Она по наитию высвободила его сайман, тело Фелима выгнулось и снова бесшумно опустилось на траву. Вокруг него растекались волны силы.
Прощайте, и спасибо.
Гном что-то пробормотал. Алеа его пугала, и он начал медленно отползать назад.
— А… а… а всадник? — спросил он, тараща на нее глаза. — Он… он вас не?…
— Он мертв.
— А где Галиад и Эрван?
— Не знаю. Они… Ох, Мьолльн, что я наделала?!
Она упала на колени, прижалась к гному и разрыдалась.
Эпилог
Дочь Земли
ва дня они провели в хижине сильванов. В первый же вечер Фейт пришла в себя. Алеа и Мьолльн расплакались от радости и смогли наконец выспаться ночью. Назавтра они поведали ей о произошедшем накануне сражении.
С трудом сдерживая слезы, Алеа рассказала о смерти Фелима и об исчезновении Галиада и Эрвана. К вечеру Фейт набралась сил и утешила девушку своим пением.
Утром третьего дня Мьолльн прибежал из леса, задыхающийся и напуганный.
— Трое друидов и их магистражи идут по нашему следу! — закричал он, врываясь в хижину. — Что нам делать, Алеа? Будем сдаваться?
— Не раньше, чем отыщем Галиада и Эрвана. Потом подумаем, как быть. Пора, впереди у нас долгий путь.
— Но куда мы отправимся?
— Туда, где прячется Маольмордха.
Гном изумленно вытаращился на девушку:
— Ты рехнулась?
— Ты не обязан следовать за мной, я пойду и одна, потому что это единственная возможность найти Эрвана и его отца. Я не собираюсь всю жизнь убегать.
— Но мы ведь бежим от друидов!
— Ими я займусь потом, — спокойно ответила Алеа, собирая вещи. — Фейт, вы сможете идти?
— Я еще не отомстила за смерть Тары и Керри. Я тебя не покину.
— Мьолльн?
— Я с тобой, метательница камней. Не возвращаться же, в самом деле, домой?
И они поспешили в путь, пролив в последний раз слезы над могилой Фелима. Алеа погладила рукой брошь — подарок друида, с которой не расставалась ни на мгновение, и поклялась, что отомстит за его смерть.
Они шли весь день и часть вечера и разбили лагерь неподалеку от опушки леса.
Алеа оставила спутников отдыхать и углубилась в заповедную глубину Борселии, ей хотелось утешить душу ночной прогулкой. Она надеялась встретить сильванов и попрощаться с ними. Но никто не появился. Девочка шла между деревьями, пытаясь постичь душу леса. В самой глубине ее существа появилось что-то новое. Сайман перекинул мост между ней и остальным миром. Сайман придал смысл ее имени: Дочь Земли.