— Энциклопедия Анали — не совсем обычная книга, — начал Фелим, пряча глаза. — Анали был Самильданахом. Он составил энциклопедию, книгу, которую Совет много лет спустя запретил, потому что она противоречила нашей традиции — передавать мудрость из уст в уста.
— В ней раскрывалось слишком много тайн?
— Не уверен, что дело в этом… — пробормотал Фелим.
— Но там говорится, может девушка быть Самильданахом или нет?
— Я не читал книгу, поскольку это запрещено. Ты поэтому хочешь отправиться в Университет?
— Не отвечайте вопросом на вопрос, Фелим, я больше не куплюсь на ваши друидские хитрости! Я задала простой вопрос, а вы пытаетесь вывернуться! Я больше не та маленькая дурочка, за которой вы явились в Саратею. Отвечайте, что в этой книге привлекло внимание Эрнана. Вы ведь должны знать, пусть даже и не читали книгу, так?
Друид долго смотрел на Алею, не говоря ни слова: как непостижимо быстро взрослеет и умнеет это дитя!
— Знаешь, Алеа, я и правда сомневаюсь, что членам Совета что-либо известно, потому-то Эрнан лишь заикнулся об этой книге — зная, что Архидруид его тут же оборвет. Эрнан, должно быть, понял нечто и хотел намекнуть нам. Ни один друид — так, по крайней мере, считается — не знаком с Энциклопедией Анали. К тому же многие главы ее записаны тайным языком. Годы уйдут лишь на то, чтобы его разгадать.
— И вы даже не представляете, что имел в виду Эрнан?
Фелиму снова показалось, что девочка совершенно точно угадала то, о чем он хотел умолчать. Возможно, она уловила его сомнение: он смутно припоминал одну легенду о девушке и Мойре. Но ведь это всего лишь легенда, одна из многих. Важная легенда, о которой Совет постарался забыть…
— Существует множество легенд о юных девушках, избранных Мойрой, Алеа. Возможно, Эрнан намекал на одну из них. Больше я ничего не знаю.
— Может, и не знаете, но у вас наверняка есть догадки…
— Мне казалось, ты хочешь одного — отправиться в Провиденцию… Или тебя все-таки больше привлекают легенды?
— Вовсе нет, мне надоели все ваши тайны и загадки, на которые у вас нет ответов. Выходит, друиды знают ненамного больше обычных людей. Что означает символ на моем кольце? Какую легенду имел в виду Эрнан? Как я могу быть Самильданахом, если я — женщина?
— Ты — не Самильданах! — запротестовал Фелим, выпрямляясь в седле. — Нельзя объявить себя Самильданахом, не пройдя испытания манитом Габхи! А ты к тому же девушка!
Алеа молча смотрела вдаль, туда, где небо сходилось с землей. Ах, если бы так! Если бы все это в конце концов оказалось сном. Но нет — она больше не может отрицать очевидное.
— Между всем этим есть связь, я уверена, — наконец произнесла она. — Ничто не происходит случайно, вы же сами так считаете, правда? Случайностей не бывает.
Хруст песка под копытами заглушал ее голос.
— Во всяком случае, сейчас для них не время, — добавила она совсем тихо.
Фелим обернулся к ней. Не ослышался ли он? Алеа словно бы ничего и не говорила. Лицо ее было грустным и застывшим. Взгляд терялся вдалеке. Ему почудились последние слова девочки или она действительно их произнесла? А если так, что она имела в виду? Фелиму очень хотелось откровенно поговорить с Алеей, но девочка с каждым днем держалась все жестче, а Фелим страшился той яви, с которой столкнулся лицом к лицу.
— Остановимся здесь, — внезапно объявил Галиад. — Тут есть все, что нужно для лагеря. Лошадям необходим отдых.
Все спешились и устроились на лугу, поодаль от дороги.
— Галиад, за нами все еще наблюдают, не так ли? — спросил Фелим. Он опустился на колени и приложил ладонь к земле.
— Думаю, да. Один человек. Следовал за нами весь день, следил издалека. Я его не вижу, но присутствие ощущаю. Возможно, это воин. Хороший разведчик. Но не магистраж из Сай-Мины: он бы давно с нами заговорил.
— Возможно, — с сомнением в голосе ответил друид. — А не ваш ли это сын?
— Его вы бы не заметили, я прекрасно обучил моего мальчика! — горделиво возразил магистраж. — Тот, кто нас преследует, производит гораздо больше шума.
— Остается надеяться, что это не один из герилимов.
— Не их манера. Но это вполне может быть шпион, посланный Маольмордхой.
Гном вздрогнул.
— От этого имени у меня мурашки бегут по спине, — признался он.
Алеа подошла к Мьолльну, смущенно улыбаясь:
— Мне так жаль, что я втянула тебя в эту историю.
— Ахум! Глупости какие! Я счастлив быть с тобой, Алеа, и хотя имя проклятого леденит мне кровь, зато я — вместе с моей метательницей камней. Таха! Перестань выдумывать, слышишь, я больше волнуюсь за тебя, чем за себя: ты такая грустная со вчерашнего вечера! Понимаю, понимаю. Тебе кого-то очень не хватает, ведь так?