Кто-то, возможно, и считал Киарана мечтателем, но сам он не питал пустых надежд относительно шансов на успех этого предприятия.
— Куда мы теперь поедем? — спросила друзей Алеа, когда завтрак подходил к концу.
— Если наша бардесса будет и дальше такой же скромницей, — вы только подумайте, как долго она не решалась с нами заговорить! — до места мы доберемся не скоро! — Галиад не упускал ни единой возможности поддеть Фейт.
— Я окажусь в Борселии прежде, чем вы отсмеетесь над собственными остротами! — не осталась та в долгу.
Алеа завела глаза к небу. Как же ей надоели перепалки! Правда, ее друзья не воспринимают их всерьез. Ничего, придется привыкать.
— Мы будем в большей безопасности, если доберемся берегом до леса Велиан, — высказал свое мнение Фелим, — а потом, обогнув его или проехав насквозь, попадем в Борселию.
— Ахум. Думаю, это и впрямь лучший путь, — поддержал друида Мьолльн. Гном редко вмешивался в принятие решений, но эту часть Галатии он знал лучше всех.
Они покончили с завтраком, и Галиад затушил костер и уничтожил малейшие следы их привала. Оседлав лошадей, друзья поскакали на юг, к побережью.
Вся первая половина утра прошла в молчании. Они пустили лошадей в галоп. Каждый понимал, что все начинается сначала, и никто не взялся бы сказать, радоваться им или горевать.
Алеа все сокрушалась, что они не поедут в Провиденцию. Словно чья-то злая воля намеренно уводит ее от города, куда она так мечтала попасть. Столица, Университет… Девочка на мгновение закрыла глаза и приотстала от остальных. Она узнавала плававающий в воздухе аромат. Так пахло в долине Саратеи, то был остро-пряный аромат ланд, в котором смешивались запахи вереска и дрока. Два дня назад Алеа сделала удивительное открытие: когда скачешь галопом, тебя одолевают сладкие воспоминания. Мерный шаг лошади завораживает, ветер кружит голову…
Сегодня она думала об Илвайне, похороненном под песком в нескольких шагах от Саратеи. Она давно не надевала на палец кольцо, хранившееся на дне заветной ладанки. Алеа вспомнила вырезанный с внутренней стороны знак. Как его разгадать без помощи магии? Надо искать смысл. Но зачем? Что в нем такого, в этом кольце? До чего же не хочется ни о чем таком думать — но обстоятельства сильнее ее. Кольцо теперь стало частью ее существа, оно само звало ее, как те сильваны из сна. Она должна все узнать. Девочка чувствовала, что пройдет много времени, прежде чем она найдет ответы на все загадки. Но она решилась. Она хочет во всем разобраться и верит, что приснившийся ей сильван не пустое наваждение. Алеа надеялась встретить его в Борселии и получить ответы на некоторые вопросы. Время шло, и она все отчетливее осознавала, что это ее последний шанс. Медлить нельзя, иначе Маольмордха найдет ее. Он — или те, другие.
Галиад заметил, что Алраган — пони Мьолльна — устал, и попросил спутников сбавить ход. Вдалеке показалось море, скоро они ступят на песчаный пляж, тянущийся вдоль западного побережья Галатии. Пустив лошадей шагом, они смогли поговорить.
— Фейт, ты встречалась с сильванами, расскажи нам, какие они… — попросила Алеа.
Бардесса подъехала к девочке и дружески ей улыбнулась.
— Сильваны? Они самые прекрасные и добрые создания в целом мире. Не то что… Галиад! — со смехом воскликнула она. Магистраж сделал вид, что не слышит. — О них много чего рассказывают, кое-что из этих историй правда, но остальное просто выдумки. Я встретила их однажды, когда пела сама для себя на опушке Борселии.
— И они вас освистали? — с насмешкой спросил Галиад.
— Вовсе нет, мои песни им скорее понравились: они вышли из леса и уселись рядом со мной. У них-то ведь ухо музыкальное, не то что у некоторых…
— Да уж, ушки у них остренькие! — развеселился Мьолльн.
— С тех самых пор, — продолжила Фейт, обращаясь к Алее, — когда я оказываюсь в Борселии, мне бывает достаточно запеть, чтобы привлечь сильванов. Все они очень похожи, так что я никогда не знаю, знакомы ли мы, но они как будто узнают меня.
— Но какие они из себя? — не унималась Алеа.
— Сильваны во многом похожи на нас, но они выше, стройнее, и, как верно заметил Мьолльн, уши у них большие и слегка заостренные.
Именно так выглядел сильван из сна девочки, а ведь она никогда в жизни не встречала лесных обитателей и никто их ей не описывал.
— Какого цвета у них кожа? — нетерпеливо задала она следующий вопрос.
— Она как кора деревьев, и с такими же бороздками.
— Фейт, в истории, которую вы поведали нам в харчевне «Гусь и Жаровня», короля сильванов звали Оберон. И случилась эта история очень давно. Возможно ли, чтобы он был все еще жив?
— В некотором смысле — да. Жизнь и смерть сильванов — странная штука. Нам, людям, трудно это понять. Сильваны подобны листве деревьев, они живут и умирают, подчиняясь смене времен года, но, нарождаясь снова, берут себе имена предков. Они словно и не умирают никогда, так что король сильванов всегда носит имя Оберон.
— Когда мы доберемся до Борселии, — продолжила девочка, — они придут на встречу с нами?
— Возможно, если я спою в лесах.
— А поговорить согласятся?
— Сильваны не знают нашего языка, Алеа, но я уверена, что Фелим говорит по-сильвански…
Взгляды друзей обратились на друида, который с самого начала разговора не проронил ни слова.
— Посмотрим, посмотрим… — пообещал он.
Алеа хотела было возразить, но к ним вихрем примчался Галиад — он в самый разгар беседы незаметно ускакал на разведку.
— Нас преследуют четверо герилимов. Они уже близко!
Фелим выругался, что-то сказал Галиаду на незнакомом остальным языке, достал из торбы пучок травы и скормил пони Мьолльна.
— Алрагану понадобятся силы. Нам необходимо скрыться, — объяснил он.
Галиад криком послал лошадей в галоп, и никто не осмелился произнести ни слова. Никогда прежде опасность не обрушивалась на них так внезапно, а до леса было еще очень далеко.
Лошади мчались невероятно быстро, и Алеа чуть отстала от кавалькады, чтобы не оставлять Мьолльна одного. Ей приходилось сдерживать Дулию — пони, почувствовав страх хозяйки, из последних сил рвалась вперед. Гном подгонял Алрагана, но бедное животное окончательно выбилось из сил.
Алеа чувствовала присутствие герилимов. Убийцы догоняли их. Она кожей ощущала жестокость их намерений — ее то и дело догоняла сзади волна чужой ужасающей ненависти, разительно не похожей на терзавшую ее два последних дня смутную тревогу. Паника овладела Алеей: она слышала запах надвигающейся опасности — запах смерти.
Вскоре они оказались на пляже, и Галиад погнал лошадей вброд по воде, надеясь, что это собьет герилимов со следа. А высокие дюны укрывали беглецов от глаз преследователей.
Алеа никогда прежде не видела моря так близко. Как бы ей хотелось спешиться и побродить босиком по мокрому песку! Увы, герилимы не позволят ей этого!
Спутники ехали час за часом в полной тишине и сосредоточенности, пока впереди не показались наконец крыши домов.
— Это Галабан, — сказал Галиад.
— Мы сможем остановиться здесь на ночлег? — спросил гном у магистража, — тот вглядывался вдаль, высматривая погоню.
— Нет, Мьолльн, герилимы недалеко, они наверняка станут искать нас в деревне… Оставаться здесь было бы безумием…
— Но пони нуждаются в отдыхе, да и мы тоже… Нужно купить еды и…
— Не утомляйте себя разговором, друг мой. Поскачем дальше, а мы с Фелимом на ходу решим, как поступить.
Гном недовольно скривился. Он устал от скачки, но не смел жаловаться. Алеа ведь не ноет, а она раз в десять моложе его! Хотел бы он понять, что творится в ее головке… Как ей, должно быть, тяжело и страшно. Какими далекими кажутся теперь счастливые часы, проведенные в садах Сай-Мины! Тревога и страх овладели их сердцами.
Когда они добрались до ворот, Галиад сделал им знак остановиться.