Алеа задрожала и упала на колени. Она и не заметила, что идет по лесу больше часа.
«Я должна спасти моих друзей. Ну почему эти противные сильваны не хотят нам помочь и я должна сама искать проход?! Я уверена, он существует.
Я должна стать лесом».
Она погрузила ладони в рыхлую, влажную, усыпанную листьями землю.
«Я должна проникнуться духом леса. Стать деревьями, каждой веткой, каждым листком».
Наконец-то посреди ее лба возник огонек.
Это был сайман – легкий, как сон, неуловимый, текучий. Алеа знала, что может его потерять, если не подчинит себе, но сайман не исчезал и готов был раскрыться. Она попыталась приблизиться к свету. Как у подножия скалы Сай-Мина. Алеа смутно помнила прием, который тогда мысленно проделала: она не должна отпускать от себя свет.
Внезапно за спиной Алеи раздался чей-то голос, и она упустила сайман.
– Ух ты! Так она всех перебудит!
Алеа так резко обернулась, что не удержалась и плюхнулась на землю, но никого не увидела.
– Кто здесь?
Она услышала, как зашуршали листья, мелькнула какая-то тень, но никого видно не было. А потом послышался тихий смех, эхом рассыпавшийся между деревьев.
– Почему вы смеетесь? – спросила она суровым тоном.
– Шшш! Я же говорю, она всех перебудит! Она что, не может заснуть, как воспитанная девочка? Видит ведь, что сейчас ночь!
Вокруг Алеи снова зазвучал тоненький смех.
– Как противно разговаривать с тем, кто не хочет показаться! Да выходите же вы из тени!
– А заслужила ли она это? – спросил чей-то насмешливый голос.
– Это маленький человеческий детеныш, – откликнулся другой.
– С нее станется не заметить нас, даже окажись мы у нее прямо перед носом!
По лесу снова разнесся переливчатый смех. Алее показалось, что насмешников становится все больше.
– Вы сильваны? – робко спросила она.
– Сильваны! Ха-ха-ха! Какая добренькая глупышка!
– Вот я и говорю – она нас не видит. Она принимает нас за сильванов, нет, это просто удивительно!
– А почему не за троллей, а? Ха!
Алеа резко вскочила на ноги – ей надоели их насмешки. И почему это они говорят о ней «она» – так, будто ее нет? Девочке показалось, что она вот-вот сойдет с ума.
– Довольно! Немедленно выходите, или я… или я… я разрушу лес!
Наступила глухая тишина. Алеа напрягла слух. Ничего. Ни единого смешка. Даже листик не шелохнулся.
– Ну?
– Она не может нас видеть, – объявил вдруг чей-то серьезный голосок. – Она должна смириться. Тут уж ничего не поделаешь.
– Но почему? – не успокаивалась Алеа.
– Потому! Почему она – такая большая? Потому что так устроено. Почему у деревьев есть листья? Потому что так заведено. Почему она не видит лесных жителей? Потому что так положено!
– Вы лютены?
– Быстро соображает… – заметил еще один насмешник.
Они снова засмеялись, но Алеа не обиделась, ей и самой стало смешно.
– Зачем она так разворошила лесные внутренности, эта девочка?
– Разворошила? – удивилась Алеа.
– Конечно! Везде ходила – под деревьями, по земле… Нас разбудила!
Сайман. Они его почувствовали.
– Я кое-что ищу в этом лесу.
– В нашемлесу!
– В вашемлесу…
– А что она ищет?
Алеа на мгновение задумалась. Как глупо – стоишь посреди леса и разговариваешь с невидимками. А вдруг это всего лишь сон?
Она снова села.
– Я ишу проход, чтобы попасть в Борселию, минуя долину.
Лесные обитатели молчали.
– Вы знаете, где этот проход?
– Об этом нужно спрашивать у сильванов. Мы не ходим в Дерево.
– Но сильваны… Я не могу их найти.
Домовые снова засмеялись.
– Она не может их найти? Значит, они не хотят ее видеть! Она наделала такого шуму, что сильваны уж точно давно ее заметили.
– Да почему же они не хотят показаться, я не сделаю им ничего плохого?! Я пришла попросить у них помощи…
– Она пришла…
Голос лешего внезапно оборвался. В наступившей тишине Алеа услышала, как разбегаются лесовички. Мгновение спустя все стихло. Все лютены вмиг исчезли, как не было.
Алеа встревоженно вскочила. Что-то заставило их скрыться.
– Что происходит? – спросила она у темноты. – Здесь есть кто-нибудь?
В ответ не раздалось ни звука. Девочке стало страшно. Вокруг было черным-черно, а она ушла так далеко от лагеря. Ей вдруг показалось, что лес смыкается, наступает на нее. Она ощущала чье-то присутствие, но не могла определить, кто это.
Внезапно за ее спиной хрустнула ветка. Она обернулась – в нескольких метрах от нее стоял Галиад с мечом в руке.
– Это вы их напугали? – облегченно спросила она.
– Не думаю. Я стою здесь уже несколько минут, но с места не двигался. Должно быть, они услышали что- то другое.
– Вы были тут? – удивилась Алеа.
– Я шел за вами следом, сударыня. Я не посмел оставить мою ученицу одну в темном лесу.
– Я никак не могла заснуть и…
– Я понимаю. Нам пора возвращаться. Уверен, теперь вы уснете.
Алеа согласно кивнула, и они пошли к лагерю.
– Вы когда-нибудь уже слышали лютенов? – спросила она магистража.
– Я слышал их смех.
– Как это?
– Мне часто приходилось прятаться одному в лесу. Знаете, Алеа, лютенов всегда слышишь, но почти никогда не видишь.
– Но Фелим говорит, что вы лучший в мире следопыт!
Магистраж улыбнулся:
– Он преувеличивает. В любом случае мне и в голову не приходило выслеживать лютенов. Это ведь их лес, не правда ли?
– Кажется, они вовсе не злые, – с улыбкой согласилась девочка.
– Я ни разу в жизни не слышал подобной беседы. Вам удалось их удивить, но вы поступили неосмотрительно.
– Прошу вас, Галиад, говорите мне «ты»!
Магистраж положил руку на плечо девочки:
– Вы теперь стали такой серьезной, Алеа, что я не знаю, осмелюсь ли…
Она состроила ему рожицу.
– Хорошо, Алеа, но пообещай не уходить больше в одиночестве на ночные прогулки.
Девочка радостно кивнула.
Они пришли в лагерь, и Алеа, не говоря больше ни слова, улеглась спать. Сон пришел мгновенно, тихий и спокойный.
Глава 10
Дерево жизни
После смерти Айлина прошло всего несколько дней, когда Эрнан, ставший новым Архидруидом, покинул Сай-Мину вместе с Фингином. Исполняя завет своего предшественника, Эрнан отправился в Филиден к Саркану, вождю туатаннских племен, с предложением о мире.
Кони у друидов были резвыми, и путешествие заняло всего три дня. В дороге Эрнан был сама любезность и дружелюбие.
– Знаешь, Айлин ведь очень любил тебя.
– Он никогда мне этого не показывал, – простодушно отвечал молодой друид.
– Такой уж он был, наш Айлин… Все в нем было окутано тайной. Я и сам редко когда вполне понимал его истинные намерения. Ведь Айлин хорошо умел скрывать свои мысли и побуждения. Так вот, он очень тебя ценил.
– Многих его решений я не понимал, – признался Фингин.
– Айлин говорил, ты со временем станешь хорошим Архидруидом. Думаю, он взял бы тебя с собой к туатаннам, потому-то мы и едем вместе.
– Благодарю тебя, Архидруид.
Эрнан еще не привык к званию Архидруида, и молодой Фингин, величая его верховным титулом, выказывал некоторую почтительную отстраненность.
Вечером второго дня Архидруид не промолвил за ужином ни слова. Он не спускал глаз с молодого друида, как будто пытался проникнуть к нему в душу. Когда с едой было покончено, он наконец обратился к Фингину: