Геська помчался к инструменталке занимать очередь. Он тоже был весь перепачканный, как и другие ребята. Глядя на них, мастер лишь щурил в усмешке глаза. Уж кто-кто, а он знает: пройдет время, и эти пацаны, которые сейчас так старательно мажут свои рожицы, чтобы выглядеть настоящими работягами, увидят красоту рабочего человека совсем в ином. Сам когда-то переболел их болезнью. И теперь знает, что, видимо, каждое поколение рабочего класса проходит один путь — от чисто внешнего, романтического восприятия своего нового положения до понимания всей значимости своей созидательной, преобразующей мир силы.
Шел мастер вдоль верстаков, посматривал, как ребята убирают после себя, говорил:
— Между прочим, рабочее место — святое место. Настоящий рабочий никогда не оставит его захламленным. Привыкайте к порядку смолоду. Тиски обмахнуть ветошью. Дежурным — подмести. Да поторапливайтесь. Сегодня — получка. Сегодня, между прочим, вы уже по-настоящему почувствуете себя рабочими людьми. А рабочий человек знает цену деньгам. Это каждый из вас должен намотать себе, между прочим, на ус. Деньги тратить — тоже умение требуется...
А ребятам уже не терпелось быстрее бежать в училище за получкой.
— Айда, Серега, прямиком! — предложил Геська, когда наконец-то их отпустили из мастерских. — Через депо и вагонный парк.
Этот путь был значительно короче, и они надеялись раньше других попасть в училище к окошечку кассы.
— Ты что будешь делать с деньгами? — спросил Геська своего товарища.
Сережка сдвинул плечами.
— Маме отдам. Куда же их? А ты?
— Конфет хочется... — мечтательно сказал Геська.
Сергей засмеялся:
— Как маленький.
Попав в депо, они остановились возле только что поднятого паровоза. Поглазели, заглянули ему под брюхо, обошли вокруг.
— Еще один на подъемку стал, — сказал Геська. И продолжал, отвечая на Сережкино насмешливое замечание: — Хоть бы раз наесться до отвала горошка или подушечек.
На них накричал начальник цеха:
— Чего путаетесь под ногами? Почему без мастера?!
Озабоченный чем-то, он побежал по своим делам. А друзья посмотрели ему вслед, переглянулись.
— Чумной какой-то, — весело проговорил Геська. — совсем замотался.
Они пошли своей дорогой. Геська снова вернулся к прерванному разговору:
— Знаешь, бывают такие подушечки — будто атласные. Должно быть, так и тают во рту... А то еще ирис молочный. В ящичках плоских. Из фанеры. Рубануть бы такой ящичек. А?
Сергей не разделял восторгов своего друга. Однако понимал Геську. Конечно, когда там ему перепадало сладостей, если и хлеб не всегда ел вдосталь. А свою покупку Сергей облюбовал давно. Почти каждый день заходит в магазин посмотреть — на месте ли. Гребень он хочет подарить матери. Красивый резной гребень.
— Эй, огольцы! — окликнул их Афоня Глазунов из крайней канавы, где стоял на ремонте тендер. — Давай сюда! — махнул он рукой. И когда те повернули к нему, сказал своему напарнику, скрытому от ребят: — Слышь, Кондрат. Гляди, каких я помощников раздобыл.
Кондрат глянул из-за колеса.
— А, рабочий класс, — сказал он, не без гордости взглянув на Геську. — Чего болтаетесь?
— Гляжу, шастают без дела, — подхватил Афоня. — Дай, думаю, покличу. Може, тележки подсобят выкатить.
— Все ловчишь, — недовольно проговорил Кондрат. — Иксплотацию разводишь.
— Чего там, — вмешался Сережка. — Нам не трудно.
— Подсобим, — поддержал его Геська.
— «Не трудно», — проворчал Кондрат. — Знаю, что не трудно. Ну, беритесь, коли пришли... Р-р-раз! Еще-о р-р-раз!
Тележки тендера выкатили по рельсам на деповский двор. Сначала одну, потом — другую. Афоня не спеша пошел в депо за инструментом. Кондрат сел перекурить, свертывая «козью ножку», взглянул на ребят.
— С занятий, что ли?
Геська кивнул.
— Так-так. Домой, значит.
— В училище, — сказал Сережка.
— Это мы через депо рванули, чтобы быстрей, — пояснил Геська. — Получку сегодня дают.
— Ишь ты. Получку...
Геська переступил с ноги на ногу, порываясь что-то сказать.
— Ну, говори, говори, — подбодрил его Кондрат.
— Я, батя, просить хотел, — нерешительно начал Геська. — Насчет конфет...
На выручку другу пришел Сережка:
— Конфет он хочет купить, дядя Кондрат.
— Ага, — подтвердил Геська.
— Зачем пытаешь? — Кондрат сделал удивленное лицо. — Деньги твои. Сам заработал — сам и...
Первую получку обмыть полагается, — прервал Кондрата возвратившийся Афонька, сообразив, о чем разговор. — По всем законам.