На домашнем совете, состоявшемся после возвращения Олега из Москвы, Аленка безжалостно сказала:
— В общем, случилось так, как говорила я. И виноват не Олег, а вы, дорогие родители.
— Алена! — упрекнула ее Анастасия Харлампиевна.
— В самом деле, мама, — не уступала Аленка. — Папе не надо было слушать тебя, а настоять на своем.
— «Надо было», «не надо было»... — вмешался заглянувший к родителям и попавший на этот разговор Ростислав. — Ни к чему это теперь.
— Я, Рост, анализирую.
— В пустой след кулаками машешь, — отозвался Ростислав,
Олег мрачно молчал.
— Ну, а ты-то, — обратился к нему Сергей Тимофеевич, — как думаешь устраиваться?
— А что?.. В армию пойду.
— Покуда в армию призовут, чем жить будешь? На какие шиши?!
Анастасия Харлампиевна умоляюще взглянула на мужа. И Сергей Тимофеевич взорвался:
— Что смотришь? Обидел мальчика?! А он как рассчитывает?! Сама вечная труженица, я с четырнадцати лет на жизнь зарабатываю... Вон какой вымахал, а норовит и дальше на родительской шее...
— Отработаю, — огрызнулся Олег. — Рассчитаюсь до копеечки за ваш хлеб-соль.
— Ду-у-рак, — с досадой сказал Ростислав.
— Рост, он просто не подумал, — вступилась за Олега Аленка. — Сгоряча...
— В экспедицию уеду, — глухо заговорил Олег. — В тайгу с геологами. Надо было и домой не заезжать.
Анастасия Харлампиевна всплеснула руками;
— Чем же мы тебя так обидели, сынок?
— Ну ладно, мать, что поделаешь. Уж очень мы с ним носились. Благодарные дети на такое отношение отвечают любовью, лаской. Неблагодарные — неблагодарностью. — Сергей Тимофеевич подошел к Олегу, взлохматил его модную прическу: — Расплачиваться с нами не надо. Нас с матерью государство отблагодарит за наш труд. Да так, что и внукам на гостинцы хватит. Понял, сын?
— Так, Олежка, так — поддакнула Анастасия Харлампиевна. — И сейчас содержать тебя, Аленку нам вовсе не в тягость. Вот и Ростик до свадьбы жил с нами, не давая ни копейки — всю зарплату разрешили ему оставлять. И мы, видишь, не пропали, и ему на те деньги свадьбу справили, квартиру обставили. Так что не в деньгах дело — мог бы и ждать призыва, не работая. Только папа верно говорит: для тебя это нужно.
Разговор вошел в спокойное русло. И как-то светлей стало в квартире Пыжовых, и Олег вроде оттаял:
— Вот и порешили, — как бы подвел итог Сергей Тимофеевич. — Завтра же пойдешь в отдел кадров. Правда, приобретение для завода не ахти какое, — улыбнулся он, — но во всяком случае — молодые, свежие силы...
Потом, выйдя на балкон выкурить папиросу, думал об этих ребятах — подавленных неудачей, растерянных, откровенно недовольных своей судьбой, которых каждый год после вступительных экзаменов вбирают в себя рабочие коллективы. Невелика радость возиться с такими недорослями, как Олег. Хлопотно и накладно во время производственного процесса прививать любовь к труду, на рабочем месте учить специальности, воспитывать... И все же рабочий класс переплавляет их в своей среде, провожает в солдаты и затем снова встречает. Многие из них впоследствии находят здесь свое призвание, главную линию жизни — среднее образование помогает им быстрее постичь премудрость ремесла, становиться квалифицированными, высокооплачиваемыми кадровыми рабочими. Таких уже ничем не заманить в институтские аудитории — они и без этого получают за свой труд больше иного инженера. А тех, кто сохранил школьную мечту об институте и заслужил доверие коллектива, производство посылает учиться за свой счет, как стипендиатов предприятия, с тем чтобы, защитив диплом, возвратились к ним.