Светка и сама сейчас была говорлива, как никогда. Но это потому, что приехал Олег, все видят, как она идет с ним об руку и он несет ее сумку. Вот и светится, цветет, на глазах хорошеет. Да еще день такой чудесный — солнечный, теплый, тихий, в прозрачном, по-осеннему, воздухе плывут и плывут паутинки... В институтском саду зеленели шары декоративной акации, взметались ввысь пирамидальные, тронутые желтизной тополя, грустили полуоблетевшие клены, боярышник румянился пурпурными кистями ягод, и молодые рябинки стояли, как девицы на выданье, с накрашенными морковным соком щечками. А на клумбах, уже не столь ярких, какими они бывают в июне-июле, цвели астры — задумчивые цветы бабьего лета...
— Хорошо здесь, да? — говорила Светка. — Тебе нравится?
— Да ничего, — отозвался Олег, проникнувшись ее настроением, тоже поддавшись очарованию близости с ней, такой своей, и будто уже другой, малознакомой. Ему вдруг представилось, что она все дальше и дальше уходит от него и кто-то другой уводит ее вот так — об руку. В душу закралась тревога. Олег уже обеспокоенно остановил Светку.
— Давай же поговорим...
— Потом, Олежка, — сказала Светка, — Успеется.
А Олегу казалось, что не успеют, что кто-то помешает. Может быть, вот тот Глист, как он сразу же с неприязнью окрестил долговязого Светкиного сокурсника, так бесцеремонно хлопавшего ее по плечу. И Олег помрачнел.
Светка хотя и заметила эту перемену, но не придала значения — ведь повода обижаться она никакого не дала. Решила, что у него что-то свое, и увлекла дальше за собой, уже планируя, как они проведут остаток дня.
В общежитии Светка познакомила Олега со своими подружками. Он сразу узнал ту, о которой Светка говорила, называя ее Конопушкой. Она и впрямь была вся муренькой, и тоненькие короткие косички торчали вразлет, как у Золушки. У них было чисто прибрано и бело от разных накидок и вышитых дорожек, салфеток. Под перекрестными и откровенно рассматривающими взглядами, и изучающими его исподтишка, Олег чувствовал себя неловко. А тут еще Конопушка начала приставать к нему с разговорами.
— Все, все! — скомандовала Светланка, схватив какие-то вещички. — За мной, девчонки. Тебя, Конопушка, особенно нельзя оставлять с чужими мужьями.
Смеясь, они ушли. Олег почувствовал, что верховодит у них Светланка. Сидя за столом, он еще раз осмотрелся, уже не таясь. На одной из прикроватных тумбочек увидел свою фотокарточку, и та тревога, которая зашевелилась в нем, отошла, на душе посветлело.
Он не заметил времени, когда девчонки вышли, но ему показалось, что бесконечно долго сидит один в этой девичьей комнате. От нечего делать принялся листать учебник неорганической химии, оставленный на столе. Он было совсем истомился в ожидании, и тогда вошла Света.
— Боже мой, никакого впечатления, — огорчилась она. — А мы уж старались...
Олег растерянно поднялся, пошел ей навстречу.
— Ух, какая!..
Она лишь подкрасила ресницы, подтушевала веки, слегка напомадила губы да волосы выложила.
— А что? — задавачливо отозвалась. — Я — дама. Мне теперь можно.
Олег обнял ее, хотел поцеловать.
— Нет, нет, — отвела Светка лицо, потому что он держал ее и не отпускал. — Поцелуи дарят любимым. Слышал такое? А ты не любишь. Это я имею право... — Ткнулась ему в щеку. Тут же ладошкой стала вытирать оставленный след, — Противная помада, — проронила ворчливо, — Это еще немножко намазала...
Он и воспользовался тем, что совсем рядом были ее надутые губки. И все лицо зацеловал, торопливо повторяя, чтобы никто раньше его не сказал Светланке этих слов:
— И я люблю... И я...
А Светка пищала:
— Ой, девочки войдут... Ой, прическа...
Еле высвободилась. Кинулась к зеркалу. Засокрушалась:
— Помаду размазал, прическу испортил... — Начала приводить себя в порядок. Обернулась к Олегу, прыснула со смеху: — Раскрасавчик ты мой! Скорее бери платочек да вытрись.
— Идем расписываться, — загорячился Олег, лишь на миг представив, что не он, а тот долговязый студент будет вот так целовать Светланку. — Сейчас же идем!
— Смешной, — улыбнулась Светка. — Нам еще дадут время подумать, чтобы потом не жалели.
— А я им шухер устрою.
— А тебя... на пятнадцать суток — город подметать, — в тон ему отозвалась Светка. — Жених — с метлой!
Она вертелась у зеркала, одергивая платьице, поправляя воротничок пестрой шерстяной кофточки, и Олег только теперь обратил внимание на ее слегка пополневший стан, ранее скрытый белым халатиком.
Потом, на улице, улавливая любопытные взгляды прохожих. Олег спросил: