Его поддержал Круковец из Бурьяновки: «То верно — на чужой каравай рот не разевай. Будет то сено, нет ли, а скотина попросит жрать». Уцелевший глаз Круковца смотрел хмуро, словно видел что-то такое, чего не видели и вполне зрячие.
Закрывая совещание, Одинцов не преминул обвинить и Круковца, и Шеховцова в том, что поставили под сомнение важное правительственное постановление, возможность его выполнения. В заключение сказал: «Если не подготовите хранилища, провалите мероприятие — пеняйте на себя».
После этого было много иных директив, указаний по сельскому хозяйству, промышленности, транспорту, организационной работе, партучету, кадрам, по отделу пропаганды и агитации. Закружило, замотало Одинцова — то одно, то другое, почти все время на колесах. Не придал значения донесениям председателей колхозов: небольшое количество полученных кормов на исходе. Потом телефонные звонки стали тревожнее, и все настойчивее — «ходоки», появляющиеся в райкоме. «Маловеры! — кричал на них Одинцов. — Паникеров будем привлекать к ответственности по законам военного времени!»
А посреди зимы поступило сообщение, испугавшее Одинцова: на хуторе Простором пало две коровы. «Нечем кормить», — докладывая ему об этом, объяснил Рябушин. Одинцов тотчас отправился туда. Не заезжая в правление, подался на ферму. Его встретил голодный рев скота. В этом жутком хоре слышались еще крепкие, требовательные голоса, но больше было слабых, немощных, переходящих в болезненный хрип. У входа, на затоптанном, окровавленном снегу лежали освежеванные тощие коровы. Какой-то дедок разделывал туши. Ему помогала скотница и председатель — молодой парень с перекошенным, дергающимся лицом.
— Вот оно как, — угрожающе заговорил Одинцов, почти на ходу выпрыгнув из бобика. — Бьешь скотину, а докладываешь, что пала?!
— Пришлось дорезать, — хмуро ответил председатель, силясь сдержать нервный тик.
— По-хозяйски, — вмешался дедок. — В дохлятине проку нету. Разве что свалить в овраг волкам да лисам на утеху. Так хоть люди попользуются. Какое ни жилявое — мясо. С костей тоже навар. По нынешним временам...
— Все поголовье можно пускать под нож? — язвительно продолжил Одинцов. И, направляясь к машине, пригрозил идущему следом председателю: — Ты, Комлов, ответишь за это.
На следующий день в хозяйствах района пало еще три коровы. «Режут», — заключил Одинцов. Секретарша передала в колхозы его телефонограмму: «Категорически запрещаю забивать скот. Виновные будут привлекаться к партийной ответственности и суду».
После этого поутихло. Одинцов уже подумал было, что нашел разгадку, верно определил: на мясо изводят стадо. А тут снова от Комлова весть акт о списании коровы Зорьки. Одинцов пробежал глазами исписанный лист, сунул его в карман, помчался на хутор Просторый, рассчитывая накрыть Комлова с поличным и уж дать на «полную катушку».
Но Зорька действительно лежала на скотном дворе, уже задубевшая, как-то неестественно топорща окостеневшие ноги.
Одинцов вошел в коровник. Скотница раскладывала в обглоданные кормушки схваченные морозом древесные побеги. В стойлах не коровы — мослы, обтянутые клочковатыми, побитыми плешью шкурами. Некоторые животные уже не могли стоять. Их поддерживали широкие лямки, подведенные под брюха.
— Эти на очереди, Фрол Яковлевич, — проронил председатель.
Одинцов опешил. Некоторое время слова не мог вымолвить.
И вдруг налился яростью:
— Что же ты творишь, сукин сын?! Каких-то два десятка коров не можешь прокормить?!
— Чем?! — взвился Комлов, придерживая рукой заплясавшую, когда-то раздробленную осколком мины и неправильно сросшуюся челюсть. — Обещаниями?!
— Поговорим в райкоме, — жестко оборвал Одинцов.
Он заехал еще в несколько хозяйств. И везде почти одно и то же. У одних — более угрожающее положение, у других — менее. Со дня на день можно было ждать беды. И она пришла. В райком все чаще стали поступать сведения о гибели скота.
— Что будем делать? — вызвав к себе председателя райисполкома, растерянно заговорил Одинцов. Теперь он понял, что сроки прошли, наверстать упущенное практически невозможно. И на Рябушина нельзя свалить вину — новый человек. К тому же все равно это бесполезно. При всех обстоятельствах — спрос с него, секретаря райкома. — Хоть чем-то можно исправить положение? допытывался. — Иначе — крупно погорим.
— Очень истощился скот. Ослабел. Трудно надеяться на успех... Но мы предпринимаем все возможное, — оживился Рябушин. — Опыт Круковца...
— Не говори мне о нем! — взорвался Одинцов. — Я этого махновца!.. — И снова за прерванное: — Надо ехать к Заболотному. Стоит ему нажать кнопку... Область получает фураж. Урвать бы сверх лимита вагончиков десять...