— А дальше? — спросила Ирия.
— Я тебя не понимаю, — сказал корабль. — Очевидно, со временем мы с тобой состаримся и умрем. Так бывает со всеми людьми и кораблями. Это тебя печалит?
— Нет, не это. Меня печалит, что я не понимаю, зачем мы летаем?
— Чтобы принести пользу науке, — ответил корабль. — Вспомни своего отца. Вот кем надо гордиться. Он всю жизнь посвятил работе и в результате создал меня.
— Тебя он даже и не увидел, мою маму уморил, себя загнал до смерти, а меня изуродовал.
— Что ты говоришь, госпожа! — закричал кораблик. — Ты же самая сильная и мужественная женщина во Вселенной!
— Именно это меня и огорчает, — ответила Ирия, и кораблик ее не понял. Но замолчал, потому что когда у Ирии было плохое настроение, то и у корабля портилось настроение. К сожалению, с каждым днем это случалось все чаще.
На планете пять-четыре
Им осталось обследовать всего одну планету. И потом надо будет возвращаться домой. Но ни Ирия, ни кораблик не знали, хотят ли они этого.
В таком настроении они подлетели к последней планете. Названия у нее не было. Только номер. 456–76–54. Они могли бы сами ее назвать. Тот, кто первым обследует планету, имеет право дать ей имя. Но планета оказалась такой негостеприимной и даже некрасивой, что им и называть ее не хотелось. Между собой они называли ее Пять-четыре. А это, разумеется, не имя для настоящей планеты.
На планете извергались тысячи вулканов, а от потухших остались кратеры, порой заполненные горячей водой. Из этих озер поднимались гейзеры или пузыри газа. Порой планету сотрясали землетрясения, отчего вулканы рассыпались, а их обломки и лава покрывали долины. На планете Пять-четыре моря были набиты каменными островами и островками, которые вылезали из них, как ягоды из компота, налитого в блюдце. Реки утыкались в горы, исчезали под землей и выбивались фонтанами посреди озер. Долин там не было — нельзя же считать долинами россыпи скал, гор и камней. Этот бестолковый, тоскливый мир освещали четыре небольших красных солнца, так что там не было ночи, но и никогда не было светло. Тени от скал и гор метались по камням и лужам в зависимости от того, какое солнце светило сильнее. Живых существ на планете было мало, а те, что были, таились в скалах или в морях, в трепете ожидая очередного землетрясения или извержения.
Эту планету и надо было исследовать Ирии с Гай-до. Составить общую карту, геологическую карту, водную карту, собрать образцы минералов и фауны…
Устраивать наземный лагерь они не стали, а вышли на орбиту. А раз Гай-до никогда не спит, то он работал круглые сутки. Первым делом Ирия приготовила себе бутерброды. Она так привыкла питаться бутербродами, что даже забыла, как выглядит суп.
Тут она услышала голос корабля:
— На этой планете кто-то недавно побывал.
— Почему ты так думаешь?
— Тут вели взрывные работы и даже копали шахты.
— Странно, — сказала Ирия. — По всем справочникам, мы на Пять-четыре первые. Значит, тот, кто здесь побывал, не хотел, чтобы об этом знали.
Гай-до высыпал на рабочий стол фотографии, которые он уже сделал, и Ирия убедилась, что ее кораблик, как всегда, прав. Неопытный взгляд не увидел бы, где кончается естественный хаос, а где к нему добавились следы человеческой работы. Однако специалисту все было ясно.
Но еще более удивительное открытие они сделали примерно через час.
Они пролетали над очень мрачным ущельем, заваленным обломками скал, по дну которого, то исчезая среди камней, то вновь появляясь на поверхности, протекал горячий ручей. Неподалеку мирно пыхтел вулкан.
— Внимание, — сказал Гай-до. — Вижу предмет искусственного происхождения.
Ирия бросилась к экрану.
У ручья в тени скалы виднелось оранжевое пятно.
Они быстро снизились.
Оранжевое пятно оказалось смятой, разорванной палаткой.
Гай-до осторожно спустился в ущелье, Ирия выбежала наружу, чтобы поглядеть на палатку вблизи.
Она поняла, что случилось несчастье. Видно, на планету прилетел исследователь или турист и попал в землетрясение.
Ирия пошла вверх по ущелью и буквально в десяти шагах увидела остатки разбитого вдребезги планетарного катера.
Поняв, что в корабле никого нет, Ирия пошла дальше по течению ручья, от которого поднимались струйки пара. И вдруг замерла.
Под нависшей скалой лежал темноволосый молодой человек.
Он был неподвижен.
Ирия бросилась к нему, наклонилась и прижала ухо к его окровавленной, обожженной груди. Сердце молодого человека еле билось.