— Посмотрим, кто сильнее.
— Не надо! — сказал Станко.
— Я начинаю «с колена»! — отозвался Лазарь и взглядом бросил ему вызов на бой.
Станко рассердился.
— Что с тобой, побратим? — укоряюще спросил он.
— Будешь ты бороться или не будешь? — вскипел Лазарь.
— Ну, я не прочь… раз тебе так хочется! — согласился Станко, удивляясь нетерпению Лазаря.
И они вступили в единоборство.
Они боролись на поляне. Два дива, два борца, два лучших парня на селе мерятся силой. Все неотрывно следили за ними.
А они боролись. Обе стороны равны. Оба сильны и ловки; оба следят за каждым движением противника.
— Будет ничья! — говорит Шокчанич.
— Победит Станко!
— Нет!
— Да!
— Нет! Вместе упадут! — сказал Попович.
Станко смеется, а Лазарь обливается потом.
— Станко победит, Лазарь слабеет! — заметил Ива́нкович.
Лазарь изо всех сил навалился на Станко. Но тот защищался так искусно, что любо-дорого смотреть! Казалось, будто все мысли Лазаря читал.
Видит Лазарь, что ни силой, ни ловкостью не одолеть ему Станко, и прибегнул к коварству — подставил ножку, и Станко упал.
— Побратим, — сказал Станко, — у нас идет честный бой! Так-то я б тебя давно уложил!
— Сейчас не до правил! — в бешенстве крикнул Лазарь.
И правой ногой ударил Станко по ноге и наскочил на него слева, но Станко устоял. Он ждал этого удара. Левая нога его даже не сдвинулась с места. Он дал Лазарю повиснуть на его левой руке и отшвырнул его в сторону. Лазарь потерял равновесие и, словно колода, повалился на траву. А Станко по-прежнему стоял прямо.
Поднялся шум и гам. Станко был героем. И девушки, и парни бросились к нему.
Лазарь поднялся. Он испытывал жгучий стыд. И справедливость, и люди на стороне Станко. Он видел, как все торопятся пожать ему руку. Глаза Елицы сияют счастьем, она тоже радуется победе Станко.
У Лазаря вздулись жилы. Сердце его рвалось на части.
Он поднял шапку и убежал.
В мгновение ока Лазарь очутился в лесу.
Он мчался как сумасшедший. Не чувствуя боли, он яростно кусал правую руку. На глаза набежали злые слезы. В этот миг он был способен на все.
Вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Лазарь обернулся. За его спиной стоял Маринко.
— Разве пристало парню плакать?
Лазарь тряхнул головой.
— Эх, сынок, правду говорят, измельчал народ. Не люди пошли, а какой-то мусор, чуть что — сразу в слезы!
Слова эти для Лазаря словно красная тряпка для разъяренного быка. Метнув на Маринко страшный взгляд, он, как зверь, бросился прочь.
Но вскоре он вернулся с пистолетом в руке и помчался к хороводу.
— Смотри подкрадись так, чтоб ни одна душа тебя не заметила! — кричал Маринко, ловя его за рукав рубахи. — Видишь, как он приосанился! Гляди, гляди, шепчет ей что-то! А она улыбается! Не иначе, как говорит о своем геройстве и твоем позоре! Глянь, как наклоняется к ней!.. Осторожней, осторожней, встань вон там! Он пройдет как раз мимо!
Лазарь перебегал от дерева к дереву.
Веселое коло, огромное, как сад, колыхалось, точно пламя на ветру. Запыхавшийся, вспотевший музыкант остановился перед Иванковичем, а тот стал выделывать такие колена, словно ноги у него без костей.
— Елица! Теперь ты танцуй! — грянуло вдруг из-за деревьев.
Последний слог заглушил прогремевший в лесу пистолетный выстрел. Станко качнулся и упал на правое колено.
Елица вскрикнула и схватилась за голову, остальные так и застыли на месте.
Наступила тишина, нарушаемая лишь сухим потрескиванием веток в лесу.
Несколько минут стояла мертвая тишина. Станко Юришич первый пришел в себя. Он подбежал к своему тезке.
— Тезка! Тезка! — кричал он, беря его за руку.
— Слышу! — ответил Станко.
— Ты жив?
— Жив, — ответил он и, опершись на его руку, стал подниматься.
Его шатало.
Молодежь окружила их.
— Ты ранен?
— Не знаю.
— Где болит?
— Нигде… Только перед глазами красные круги, ничего не вижу.
— Кто стрелял? — спросил Иванкович.
— Лазарь! — ответило разом несколько голосов.
Станко протер глаза и сел.
— Люди добрые, скажите, что случилось? — спросил он.
Юришич рассказал ему.
— А зачем он это сделал? Я никак этого не ожидал. Вдруг в голове все помутилось, даже выстрела не слышал…
— Знаете, куда попала пуля? — крикнул Шокчанич.
— Куда?
— В шапку, вот!
И протянул Станко шапку. Станко, еще не совсем понимая, какая ему угрожала опасность, равнодушно просунул палец в проделанную пулей дырку. В голове все еще был какой-то туман…