— Много их?
— Как в лесу листьев. Если верить им, сто тысяч.
Воеводы содрогнулись.
— Ты разузнал, куда они двинутся?
— Собирались через Бадовинцы и Клень на Богатич, а потом в Шабац. Но все их планы спутала Парашница. Вчера вечером решили идти вдоль реки.
— Кто ведет их?
— Визирь Деренде́лия.
— Значит, прямо к нам?
— Так говорили.
— Ты устал?
— Нет.
— Голоден?
— Нет.
— Глоток ракии выпьешь?
— Пожалуй.
Чупич дал ему баклагу.
— А теперь отдохни. О турецком войске ни слова.
Верблюд ушел.
Воеводы приуныли. Рассказ Верблюда не на шутку встревожил их.
— Много! Сто тысяч… Много! — как бы про себя проговорил Чупич.
— Кто знает, что их ровно столько? — сказал Яков. — Может, Верблюд преувеличил.
— Наверное, так и есть, — заметил Милош.
— Будь что будет! Будем биться до последнего. Они хотят стереть нас с лица земли.
— Да, — вступился в разговор Яков. — Мне кажется, что они решили окружить нас.
И воеводы снова задумались.
Наступила тихая темная ночь. Небо затянули тучи.
В просветах между ними выглядывали блестящие звезды. Погромыхивало, на западе сверкали зарницы.
В редуте шел разговор.
— Будет дождь.
— Может, и будет.
— Не мешает нам немного освежиться.
— Лучше не надо! Не то как зарядит…
— Ну и что?
— Как — что?! А ружья, а порох? Что станем делать, ежели все намокнет? С колом ринешься на турок?
— Хватит болтать. Поспим-ка лучше.
Постепенно все умолкли.
Но никто не спал. Иные мысли овладели молодцами. Там, в лесах и чащах, оставили они своих детей и родителей. Тяжко человеку, когда у его близких нет ни крова, ни хлеба, когда он и знать не знает, где они и каково им приходится.
Черная ночь набросила свой плащ на все горькие думы. Печаль повисла над полоской земли, ограниченной двумя реками. Одна шумит и волнуется, другая молчит, как покойник. А над ними небо в тучах.
НАБЕГ
С утра моросил дождь. Люди жались друг к другу, стараясь сберечь оружие и порох. По небу носились свинцовые тучи, и дул холодный ветер, так что пришлось разложить костры.
— Везет же нам: того гляди, пойдет снег? — заметил кто-то из Валева.
— Уж это как угодно создателю! — отозвался какой-то рудничанин. — Кабы не ружья и порох, оно бы в холод-то и лучше.
Воеводы вышли из палаток и начали обход своих отрядов.
— Промокли?
— Самую малость, пустяки, — отвечали им.
Вдруг все засуетились. Зека и другие помчались к середине редута, где находились воеводы.
— Турки идут!.. — разнеслось над редутом.
Повстанцы приготовились к бою. Впереди расположился отряд Чупича. Валевцы и рудничане, как резерв, залегли сзади. Воеводы заняли свои места.
Наступила могильная тишина.
Со стороны Вишку́пьи шел грохот.
— Суреп! Будет потеха, — шепнул Заврзан.
Суреп только покачал головой.
— Верблюд и тот сегодня прославится. Что скажешь, Верблюд?
Но он не получил ответа. Верблюд уже исчез.
— Он бежит от пороха, как черт от ладана! — засмеялся Заврзан.
— Не ругайте его! Он такой же герой, как и другие, — серьезно заметил Зека. — Его дело потруднее нашего… Сколько раз он нас выводил на верный путь. А сколько несчастий он предотвратил! Большое это геройство, Заврзан, пробраться в стан врага и разведать его планы! Таким героем, как мы, при желании может быть каждый, но таким, как Верблюд, — не всякому дано!
— Прости, ежели я что плохое сказал! Я не думал плохо.
Грохот все приближался. Острый слух воина уже различал стук копыт.
Повстанцы стояли бледные и безмолвные.
Вдруг грянула музыка, и тихая Сава понесла ее далеко-далеко.
— Они здесь!
— Готовьтесь! — крикнул Чупич. — Стрелять точно по цели!
Размотали ружья, осмотрели их и зарядили. Показались турки. Они шли беззаботно, как на свадьбу.
— Рано!.. — сказал Чупич. — Стрелять, когда подойдут совсем близко! Пусть каждый выберет себе по человеку.
Турки подходили все ближе. Уже видны были их лица.
— Пли! — скомандовал Чупич.
Со свистом и грохотом понеслись ядра и пули. Турецкие ряды разомкнулись. Одни пали, сраженные пулей, других затоптали вздыбленные лошади.
Снова заряжены ружья.
Но турки отступили.
Наступила ночь. Турки больше не появлялись. Трубы и барабаны молчали; доносился лишь стук топора, рубившего лес.
Чупич созвал в свою палатку воевод и всех начальников и приказал им повсюду расставить усиленную охрану, в том числе и у самой воды, чтоб турки не обошли ее. Когда начальники разошлись, он обратился к Якову и Милошу: