Огромным усилием воли сэр Уильям удержал внутри рвущееся наружу ликование. Эта невероятная уступка давала ему ту самую возможность сохранить лицо, в которой он так отчаянно нуждался. И теперь, если ему удастся дожать их ещё немного… Краем глаза он вдруг заметил широкую улыбку на лице Тайрера, и это мгновенно привело его в ярость. Не поворачивая головы, он прошипел:
— Прекратите улыбаться, чертов вы идиот, — и сразу вслед за этим добавил сердито: — Иоганн, скажите им, они получат мой ответ через три дня. Тем временем я хочу получить немедленную компенсацию — золотом, через три дня — в размере десяти тысяч фунтов стерлингов для семей сержанта и капрала, которые были убиты в этой миссии в прошлом году. Требование об этом возмещении подавалось им уже четыре раза!
После того как его слова были переведены, сэр Уильям увидел испуг на лице старика. Затем последовала продолжительная беседа между ним и чиновником бакуфу.
Иоганн устало доложил:
— Старик отказывается платить, используя их обычную отговорку: в этом «печальном происшествии», мол, виновен человек, служивший здесь, в миссии, который потом совершил сеппуку — самоубийство. Вины бакуфу он тут не видит никакой.
Так же устало сэр Уильям сказал:
— Ответь им, как мы обычно отвечали, клянусь Господом, что это они назначили сюда того человека, они настояли на том, чтобы мы его приняли, поэтому они несут за него полную ответственность — и самоубийство он совершил только потому, что был тяжело ранен, покушаясь на жизнь моего предшественника, и ему угрожало немедленное пленение! — Стараясь отбросить усталость, он наблюдал, как два чиновника переговариваются со своим переводчиком, а третий молча сидит и слушает, как делал это весь день. Возможно, он и есть тот, кто обладает реальной властью. Интересно, что случилось с теми двумя, которые присутствовали на встрече вчера, особенно меня интересует тот, что помоложе, — тот самый, которого перед уходом остановил Андре Понсен. Какую новую пакость удумал Сератар, эта хитрая бестия?
Ставший довольно прохладным ветер подхватил качавшуюся ставню и ударил ею в окно. Один из часовых протянул руку за оконную перемычку, нащупал крюк и снова закрепил её. Недалеко от берега виднелся флот, океан стал темно-серым, на волнах появились белые шапки. На горизонте сэр Уильям заметил линию надвигающегося шквала. Его тревога за корабли усилилась.
— Старик спрашивает, — перевел Иоганн, — примете ли вы три тысячи.
Лицо сэра Уильяма побагровело.
— Десять тысяч золотом!
Опять долгие переговоры, потом Иоганн промокнул вспотевший лоб:
— Mein Gott, они согласны на десять, выплата в два срока в Иокогаме. Первая — через десять дней, остальное — за день до встречи в Эдо.
После тяжелой, нарочито затянутой паузы сэр Уильям произнес:
— Через три дня я дам им ответ, приемлемы ли эти условия.
Шумное втягивание воздуха через сжатые зубы, ещё несколько хитроумных попыток изменить три дня на тридцать, на десять, на восемь, разбившихся о каменное упорство англичан.
— Три.
Вежливые поклоны, и делегация удалилась.
Когда они остались одни, Иоганн радостно улыбнулся.
— В первый раз мы достигли какого-то прогресса, сэр Уильям, в самый первый раз!
— Да, ну что ж, посмотрим. Я не понимаю их совершенно. Они явно старались измотать нас. Но зачем? Какая им от этого польза? Свиток уже был у них, так почему, дьявол их подери, они не могли отдать его в самом начале и не покончить сразу с этой их трижды проклятой волокитой? Полнейший идиотизм! И зачем было присылать два пустых паланкина?
— Мне кажется, сэр, — заметил Тайрер, весь сияя, — что это просто одна из их характерных чёрт. Идти всегда окольным путем.
— Да, хорошо. Тайрер, будьте любезны, пройдите со мной. — Он направился в свой личный кабинет и, едва лишь дверь закрылась за ними, принялся злобно выговаривать молодому человеку: — Вас что, так ничему и не научили в министерстве? Где ваши мозги? Или их у вас никогда и не было? Неужели вы не в состоянии сообразить, что на дипломатических встречах лицо должно быть непроницаемым? У вас что, с головой не в порядке?
Тайрер был шокирован его злобным сарказмом.
— Извините, сэр, очень прошу простить меня, сэр, я просто так обрадовался вашей победе, что не смо…
— Это не была победа, идиот! Это была всего-навсего отсрочка, хотя и ниспосланная небом! — Облегчение, которое испытывал сэр Уильям теперь, когда встреча закончилась и, вопреки всем ожиданиям, принесла ему гораздо больше, чем он мог желать, подогревало его раздражительность. — Может быть, у вас в ушах плесень завелась? Или вы не слышали, как Иоганн сказал: «…то, что представляется обоснованной жалобой» — да ведь это самая большая лазейка, какую они могли для себя оставить, клянусь Богом! Мы добились отсрочки, только и всего. Но так получилось, что она прекрасно меня устраивает. И если встреча в Эдо состоится через тридцать дней, я буду крайне удивлен. В следующий раз, чёрт побери, не показывайте своих чувств, и если вы когда-нибудь станете переводчиком… вообще вам лучше поскорее выучить японский, или вы отправитесь у меня домой на следующем же пароходе с пометкой в послужном листе, которая обеспечит вам назначение к эскимосам до конца жизни!