– Поразительно, да. Дмитрий рассказывал мне об этом. По его словам, южане за один день потеряли четыре тысячи человек. Ужас. Ну и?
– Мы оба могли бы тоннами продавать это оружие японцам; я думаю, мы должны согласиться не делать этого. И вместе следить за тем, чтобы ни один сукин сын не ввозил их сюда, легально или контрабандой. Продавать джапам пароходы и иной раз пушки – это одно дело, но не многозарядное оружие и не пулеметы. Договорились?
Макфей был удивлен этим предложением. И заподозрил подвох. Однако он ничем не выдал своих мыслей и пожал протянутую руку, уверенный, что Норберт никогда не станет соблюдать этих условий.
– Договорились.
– Хорошо. Каковы последние новости о молодом Струане?
– Когда я видел его час назад, выглядел он неважно.
– Он умрет?
– Нет. Доктор заверил меня в этом.
Холодная улыбка.
– Откуда, черт побери, они могут знать наперед? Но если бы он умер, это могло бы стать концом «Благородного Дома».
– Ничто и никогда не в состоянии разрушить «Благородный Дом», Дирк Струан позаботился на этот счет.
– Не будьте так уверены. Дирк уже больше двадцати лет как мертв, его сын Кулум вот-вот последует за ним, и если Малкольм не выживет, кто тогда станет во главе компании? Не его же младший брат, которому всего десять лет. – В глазах его появился странный блеск. – Может, Старику Броку и семьдесят три, но ни ума, ни хватки он пока не растерял.
– Однако мы по-прежнему «Благородный Дом», а Кулум по-прежнему тайпэн, – добавил Макфей, не отказав себе в удовольствии загнать Грейфорту колючку под кожу. – А Старик Брок по-прежнему не стюард жокей-клуба в Счастливой Долине и никогда им не будет.
– Это скоро придет, Джейми, это и все остальное. Кулуму Струану уже не долго осталось контролировать выборы стюардов в жокей-клубе, а если его сын и наследник тоже сыграет в ящик, что ж, посчитай нас и наших друзей, и ты увидишь, что мы без труда соберем необходимое количество голосов.
– Этого не будет.
Выражение лица Грейфорта стало жестким.
– Может статься, Старик Брок вскоре почтит нас здесь своим присутствием – вместе с сэром Морганом.
– Морган в Гонконге? – Макфей постарался не выдать того, как ошеломила его эта новость. Сэр Морган Брок был старшим сыном Старика Брока и с большим успехом руководил конторой компании в Лондоне. Насколько Джейми знал, раньше Морган никогда не бывал в Азии. Если Морган вот так вдруг появился в Гонконге… какие новые козни затевает эта парочка на сей раз? – спрашивал он себя в тревоге. Морган специализировался на торгово-банковских операциях и искусно протянул шупальца Броков в Европу, Россию и Северную Америку, постоянно беспокоя клиентов компании Струана и ставя препоны на торговых путях «Благородного Дома». С тех пор как в прошлом году началась гражданская война в Америке, Макфей, вместе с другими директорами компании, стал получать тревожные донесения о неудачах в реализации обширных американских планов «Благородного Дома», как на Севере, так и на Юге, планов, в которые Кулум Струан вложил огромные суммы. – Если Старик Брок и его сын осчастливят нас своим приездом, можете не сомневаться, что мы почтем за честь накормить их ужином.
Грейфорт хохотнул, но как-то невесело.
– Не думаю, что у них будет время; разве что они захотят проверить ваши книги, когда мы вас проглотим.
– Это у вас никогда не получится. Если я услышу что-нибудь о восстании японцев, я дам вам знать. Пожалуйста, поступите таким же образом. А теперь, спокойной ночи. – С подчеркнутой вежливостью Макфей приподнял шляпу и зашагал прочь.
Грейфорт рассмеялся про себя. Он был в восторге: семена как будто легли в благодарную почву. Старик будет счастлив собрать урожай, подумал он, выдрав побеги с корнем.
Доктор Бабкотт устало двигался по полутемному коридору миссии в Канагаве. В руке он держал масляный фонарь; поверх его шерстяной пижамы был наброшен ночной халат. Где-то внизу часы пробили два раза. Он рассеянно опустил руку в карман и сверился со своими часами-луковицей, зевнул, потом постучал в дверь.
– Мисс Анжелика?
Через мгновение ее сонный голос спросил:
– Да?
– Вы просили сказать вам, когда мистер Струан проснется.
– А, благодарю вас. – Прошло еще несколько секунд, потом он услышал звук отодвигаемого засова, и Анжелика вышла к нему. Волосы немного в беспорядке, еще не окончательно проснувшаяся, в плотном халате, надетом на ночную рубашку. – Как он?
– Его подташнивает, и он как в дурмане, – ответил Бабкотт, провожая ее назад по коридору и вниз, в операционную, где находились палаты для больных. – Температура и пульс у него подскочили немного, но иного, разумеется, трудно было ожидать. Я дал ему наркотик, чтобы унять боль, но он крепкий молодой человек, и все должно быть в порядке.