Когда Мурза развел небольшой костерок, скинул куртку и сел, прислонясь к бревну спиной, совсем близко от меня. Я тоже сползла на землю. Подав Мурзе банку пива, я сказала:
- Хорошо… Знаешь, как тут хорошо?
- Знаю, - он бесцеремонно толкнул меня в бок, - привстань.
Я подчинилась. Мурза сунул под меня свою куртку.
- Как жила все это время? – спросил он.
- Неплохо.
- Что ты за человек? – совсем уж огорошил он меня.
- То есть?..
- Чем живешь, дышишь?..
Я хмыкнула растерянно, глядя на огонь.
- Я чувствую, что ты сильная и свободная, - медленно, взвешивая каждое слово, начал волк, тоже глядя на огонь, – и душой, и телом. У тебя в глазах есть решимость и фатальное что-то. Ты смерти не боишься, но жизнь любишь больше всего. Ты из тех, кто будет руку себе пилить ржавым ножом, чтобы выжить. Доброта – твоя единственная слабость…
Я пикнула было, но Мурза снова толкнул меня в бок. Едва не упав на бок, я обалдела от такой наглости. Но волк улыбался, глядя на меня.
- Я многое вижу по одним твоим глазам и слышу по голосу, но я не провидец. Поэтому рассказывай.
- Вот по тебе точно ничего не увидишь и не поймешь, - пробормотала я, отпивая из бутылки.
Мурза смолчал. Профилем ко мне, красивый, мужественный, он казался в свете костра еще загадочнее.
- Свободная… - прошептала я. Мне нравилось так думать о себе. – В этой вселенной никто не свободен, кроме познавших любовь, - тихонько пропела я.
Мне показалось, или Мурза как-то особенно горько хмыкнул?..
- … мой отец, как оказалось, куратор форума. Тогда, в баре Депрерадовича, это как гром среди ясного неба было, - я в запале едва не стукнула Мурзу бутылкой по лицу, так махнула рукой. – Ты бы видел лицо Траяна… Там вообще за малым едва трагедии не случилось, Мастер Европы и наш Мастер не сошлись во мнениях и черт знает что подумали… - имя Ингемара я старалась в рассказе не упоминать.
- Мастер Траян, - начал медленно Мурза. Он вообще, как я заметила, лишнего не говорит, - обращался к нашему Сэму. Хотел его на свою сторону.
- Так он же не альфа, - не поняла я.
- Это вопрос времени, - Мурза открыл еще одну банку пива. – Самсон – парень хоть и один из самых молодых в стае, но он бесспорный альфа.
- Но он сегодня сел, когда ты вошел в бар, - заметила я.
- Я же говорил – я особенный, - Мурза криво усмехнулся.
- Чем же, можно узнать?
- Нет.
Я умолкла. Ну нет так нет. Ночь, костер, вермут и неспешная беседа отбили у меня всякое желание торопиться, настаивать, думать о внешнем мире… Например, когда мне снова позвонил Мана, я попросту отключила телефон.
- Так они тебя случайно нашли?
- Выходит, что так. Двадцать пять лет не замечали… а потом так заметили, что – о-ла-ла…
- Тебе страшно было? – тихо спросил он.
Я задумалась, не поняв, что он имел в виду.
- До смерти. Сначала. Потом я просто… ну, в шоке каком-то жила, тем и держалась.
- Твой муж… этот ублюдок смазливый, - при этих словах Мурзы я хмыкнула, - как так вообще вышло, что он мужем стал тебе?
- Ну… чтобы не отдать меня Траяну, - сказала я. Об Ингемаре снова умолчу.
Мурза встал на колени, поворошил какой-то деревяшкой костер.
- Ты же много лучше их… нас, - сказал Мурза. – Ты чище и попросту выше. Ты не утратила человечности.
- Среди их… вас, точнее, много человечных. И даже вполне добрые попадаются.
Мурза хмыкнул так недоверчиво, как только мог, наверное.
- Абсурд, - уронил он.
- Ты не добрый? Не человечный? – напала на него я. Ненавижу, когда мои слова под сомнение ставят.
- Нет, - невозмутимо ответил Мурза.
- Бред! – я взвилась, села на колени, толкнув Мурзу. – Почему тогда я здесь, с тобой?
- Да скучно было бы одному коротать вечер. А то и ночь…
Я ущипнула его за ногу, так, что вервольф подскочил.
- Больно же, - с улыбкой сказал он.
- Да ладно.
- Я не добрый… - он махнул рукой так, будто я его гомиком обозвала. – Не говори мне такого.
- Но ты добрый! Ты меня хотел из Комнаты-без-Окон вытащить, помнишь? И вообще, не ты один по глазам душу человека видишь. По глазам все всегда видно.
- Ой ну надо же, - подразнил ласково он, - котенок мяучит о мудрости старому псу.
- Да что вы меня все с кошкой сравниваете? – возмутилась я, снова щипая Мурзу. – Я каратэ знаю. И стрелять умею. И вообще… - я хотела много о чем сказать. О том, что я дампир в квадрате, что от меня без ума два самых жестких и циничных вампира Украины, что я принчипесса и так далее, но… Сейчас, в лесу у костра, это даже мне казалось пустым звуком. Пшиком. Не тем, чем стоит гордиться в жизни.
Вервольф зыркнул на меня.
- Ты небось вампиров детской непосредственностью сражаешь, - заметил он с ухмылкой. – Я вот сражен…
- Я и не знала, что ты такой ехидный, - сказала я.
- Ты меня вообще не знаешь, - он отвернулся от меня и стал смотреть на костер.
- Я, как и ты, в людях разбираюсь. Я попросту не поехала бы с тобой, если бы не чуяла в тебе… не скажу «доброты», но человечности.
Мне отчего-то казалось, что Мурза именно это – способность оставаться человеком – ценит превыше всего. Я сказала ему, что он человечен… боюсь, он ценит это только потому, что сам давно разучился быть человеком.
- Спасибо, - поблагодарил он, и я поняла: он знает, что я польстила, но ему нужна была эта лесть.
- Ты одиночка, - словно впервые дошло до меня истинное значение этого слова. – Тебе одиноко, правда?
- Я сам выбрал этот путь, - после непродолжительного молчания сказал медленно Мурза.
Одиночка. Это значит – оторванный давно от людей и от себе подобных, изолирован от смертных из-за своей природы, от веров – из-за какого-то там пути, от вампов – ненавистью. В моем захмелевшем мозгу возникла строчка незнамо чьей песни: «Ты не понял, если ты свободен – значит, ты не нужен никому». Меня охватила жалость к этому зверю. Зачем? Зачем он стал охотником?
Я осторожно подползла поближе к нему на коленках, как приближаешься к зверю, боясь его спугнуть. Мурза косился на меня. Я также медленно и осторожно опустила голову на его плечо и аккуратно обхватила широкие плечи вервольфа руками.
- За что это? – спросил он.
- Просто так.
Он посидел, подумал-подумал – и рукой прижал мой локоть к своей груди. Так мы просидели какое-то время.
- Зачем ты ищешь мастера киевских вампиров? – тихо спросила я.
Мурза напрягся, я почувствовала это. На всякий случай крепче обняла его.
- Откуда ты…
- Депрерадович сказал, - я опустила тот факт, что на самом деле мне объект его охоты сказал.
- А. Зачем?.. Зачем? Да вот… Жизнь у меня такая, - покаялся он.
Я ничего не поняла.
- Он твой враг потому что вампир или потому что мастер?
- Ни то, ни это.
- Почему ты одиночка?
- Из-за него.
- То есть?
Мурза смолчал. Наконец, он нехотя сказал:
- Я и стал-то охотником только из-за… из-за… То есть, не совсем… Короче, все он… Ингемар. Двадцать лет. Уже двадцать лет я жду момента, когда снесу его е…ную голову с плеч.
Боже… Столько ненависти в его голосе…
- Из-за этого… мастера, - он заскрипел зубами. Я отпрянула от него. – Прости.
И Мурза, отшвырнув опустевшую банку, подянлся и скрылся в здании, что было за нашими спинами.
Я просидела минут пять, потом достала сигареты из сумочки. Пришел вервольф. Он тоже курил. В руке у него была гитара.
- Ого, - изумилась я. – Эт-то что?..
- Ты меня извини. Не хотел пугать. Я не хочу… да и не могу говорить об этом. Хочешь, спою тебе?
- Конечно, - я вложила в свое «конечно» как можно больше тепла и как можно меньше изумления.
Трогательный он… до боли.
И Мурза, усевшись рядом, метко запулил окурок в костер. Потом взял несколько аккордов. Мне почему-то подумалось, что он учился играть в армии или где-то еще, где просто надо было чем-то себя занять. Война. Тюрьма?.. Кто знает.