- Ты же сам все понимаешь, - медленно сказала я, потому что не понимала ни фига. – Почему тебя это вообще…
Я умолкла. Он страдает, осенило меня при очередном взгляде на суровое лицо мастера. Он, обрекший свою первую дочь на верную смерть, он, бросивший сына на произвол судьбы. Князь страдал.
Это открытие так изумило, что я принялась вглядываться в лицо Ингемара совсем уж ошалело.
- Не молчи, - вдруг попросил он, с мольбой глядя на меня.
- Но что я могу сказать… Это ведь всего лишь обращенный тобой когда-то чувак, - я нарочито равнодушно пожала плечом.
- Ага, ты сама-то хоть себе веришь? – Ингемар усмехнулся. Это я его с трудом понимала, он же меня хавал от и до. – Ты ребенка своего, похоронив один раз, второй потерять как, смогла бы спокойно?
- Нет, конечно, - созналась я, погладила колено Ингемара успокаивающе, - но что мне еще сказать? Я смертная. У нас все не так совсем.
- Однажды ты поймешь, что мы не настолько разные.
Князь умолк, глядя на темные воды, разбегающиеся от нашего корабля во все стороны.
- Он родился в Слиесторпе… Хедебю, - пояснил Ингемар мне, а я кивнула неуверенно, вспомнив, что вроде бы когда-то читала о таком городе у Линдгрен. – Его мать звали Эдлой. Он любил дикие яблоки.
Мне стало не по себе от этих слов Ингемара. Яблоки, мать, родина – да он уже успел истерзать себя, мучаясь от угрызений совести, памяти и еще какого-то чувства, понять которое я не могла. Любовь?..
- Он был особенным, да? – спросила я, все-таки пытаясь понять.
- Кто, Хьюг? Да нет. Обычный малообразованный парень, диковатый и выводящий этим из себя.
- У вас было что-то особенное? – не сдавалась я.
Ингемар издал беспомощный стон.
- Да нет, что ты. С Ольгой было… - он взглянул на меня, ущипнул за подбородок; руки князя были холодны. – С тобой вот… - он не договорил. – С Хьюгом… - он задумался неуверенно. – Нет, был страх, принуждение, оскорбления поначалу. Потом он попривык ко мне, притерпелся. Но мне-то казалось, что он привязался ко мне. Я же к нему привязался.
Нетривиально князь любовь выразил – обратил и бросил, подумала я, но смолчала. Хьюго уже все равно, а Ингемару – нет.
- И я ведь вернулся, понимаешь, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – Только его уже не было в пещере.
- Я не буду тебя осуждать… - начала я, но он перебил.
- Не могу понять, почему он не пришел ко мне, если уж так быстро научился уходить из пещеры? Он немного знал русский, он знал, что я только во княжий дом уйти могу. Почему в нем эта злость тлела столько лет?
- Мне кажется, - подбирая слова, снова без надежды на успех, начала я, - что он какое-то время пытался искать тебя, думая, что ты умер. Может, он даже пещеру покинул, чтоб тебя отыскать. А когда увидел, что ты жив, испытал примерно то, что ты сейчас… И вот… - я развела руками, кляня свою косноязычность, которая проявляется в самые неподходящие моменты.
Ингемар со стоном на своем языке закрыл лицо руками и негромко взвыл. Видимо, я словами попала не в то место его души, куда целилась. Молча я снова положила руку на колено Ингемара, да так и просидела с ним добрых десять минут.
Итак, мой князь терзается тем, что был плохим отцом. Да уж, найти давно схороненного ребенка живым и тут же потерять его снова… Мне стало неуютно от этой мысли, уж больно безысходной и темной она была. Хьюго пылал жаждой мести, он ненавидел Ингемара, и бог знает, какие тараканы вскормили эту ненависть.
- Знаешь, - еще раз начала я кампанию по утолению печали киевского князя, - когда я училась в университете, то стала крестной своему другу, он на два года был старше… Вот, решил он покреститься – не знаю, в качестве какого-то последнего средства по налаживанию своей жизни… Неважно. Я стала его крестной матерью. Но с тех пор, как окончила универ, я звонила ему раза два и… ну, так и не стала его проводником в мир духовного… - я совсем по-простяцки почесала в затылке. – Или что там еще должна делать мать крестная?.. И меня порой совесть гложет из-за этого. Я хочу сказать, что ты поступил неправильно тогда, очень много лет назад. Ты взял на себя ответственность, к которой был не готов. Но и Хьюго тоже поступил неправильно – и продолжал поступать тысячу лет, даже когда века дали ему мудрость… А, может, и не дали, - я вздохнула и снова поскребла в затылке. – Но ты не должен карать себя за это, понимаешь, а? – я впилась ногтями в ногу Ингемара. – Он в большей мере виноват… теперь уже.
У меня выходило не слишком убедительно, но Ингемар задумался. Надеюсь, все же над бесспорной справедливостью моих слов. Я встала и вплотную придвинулась к князю, заглянула в его тоскливые волчьи глаза, сжала его локти. Хотелось сказать еще что-то, например, о том, что можно обратить себе какого-нибудь мальчика или девочку и воспитывать… Но тут подумалось, что князь всегда был не очень хорошим отцом, о других его обращенных я и не знаю. Ох… Я решила просто обнять его, потому как любая моя фраза может ввергнуть Ингемара в еще большую грусть.
- Роди мне ребенка… - меланхолично произнес он, обхватывая меня крепко.
- Ну… Может, когда-нибудь и рожу, - с иронией сказала я.
Не представляю Ингемара с подгузниками и сосками, бегающего от микроволновки к стиральной машинке. Ох, да он и не представляет, наверное, что с детками делать надо…
Как-то невзначай вышло, что через несколько секунд губы князя нашли мои и… Прожить тысячу лет стоит хотя бы ради того, чтобы научиться целоваться так, как этот вампир.
- Извини, - я с трудом оторвалась от него, - я… не должна.
- Почему это? – рассердился вдруг князь, притягивая меня к себе снова.
- Как почему? – я лукавила, но стыдно не было. – Ты, считай, взял слова о любви назад, а я целую тебя…
Ингемар, чуть подумав, выпустил меня. Сердце мое упало. Ну что ж, я пошла ва-банк и продула. Он опомнится, снова скажет что-то типа «Иди к мужу» или «В мое время за такое баб били», и все…
- Я не брал слов назад, - спокойно ответил он. – Ты мерзкая прилипчивая мелочь, и я не могу понять, почему ты мне нужна.
Он чуть ли не с размаха ткнулся в мой лоб своим, сжал мои щеки ладонями. Я тоже не осталась в долгу, снова впилась в него ногтями, приникая всем телом.
- А ты отвратительный старый козел, - сказала я, - и я… я…
- Да замолчи уже, - Ингемар укусил меня за нос.
Я вскрикнула, а князь немедленно закрыл мне рот поцелуем.
Мы плыли еще с минуту, глядя на залитый огнями берег города, а потом теплоход повернул – и нашим глазам предстало другое зрелище. Темные днепровские острова, не затронутые разлагающим дыханием цивилизации.
- О, мало что поменялось, - заметил Ингемар, усаживая меня к себе на колено, - надо почаще так кататься на корабликах твоих.
- Мало что? Да ладно.
Ингемар держал рукой под грудью, положив кончики пальцев туда, где слышалось биение сердца. С ним так хорошо было ощущать себя маленькой слабой девочкой.
- Ну, вон того домика не было, и вон тех голых подростков, плещущихся в водичке… - он хмыкнул.
- Правда? – я принялась вглядываться тоже. – Боже! Мальчики!
- Ага. Это ты теперь умеешь смотреть, как мы? – он слегка сжал мои ребра.
- И не только.
- Как интересно. И что же, часто пользуешься способностями?
- Бывает. А что?