- Если не считать моего бомбоубежища, - открыл рот Палач.
Боже, он, оказывается, и на английском может говорить. Я-то думала, что наш казак исключительно на государственном языке общается, а тут он даже снизошел до басурман проклятых.
- Это на крайний случай, - быстро отозвался Мана. – Я уже бросил клич среди тех, кто достаточно хорошо обучен держать в руках оружие. Не все они в Ордене, но мобилизовать их будет просто…
Зеленоглазый плавно бубнел на тему бойцов, по сути, ничего не говоря. Я еще подумала, что он хочет сменить тему.
Спустя час, когда гости отправились перекусить и выпить, я с сожалением оставила приятно пахнущего Тристана с его уютными объятиями.
- Я хотела с Маной поговорить, - извиняясь, сказала я, - ты мог бы пока что выпить или поесть.
Кимура, провожая мужчин из кабинета, сказал, что люди Маны доставили смертных.
- Позволь сопроводить тебя в гостиную, - Тристан встал.
- Конечно, благодарю, - ответила я.
Эта его куртуазность выглядит в нашем притырошном сообществе сквернословов, отморозков и гопоты так же, как и феодальные замашки Дандан – странно и неуместно. Правда, стиль монегаска в разы приятнее манер китаянки.
Я услышала голос Маны, когда мы выплыли из кабинета.
- Олексо, що неясно? Стулив би ти пельку щодо бомбосховища… - шипел на украинском мой супруг кому-то.
Ах, и я даже поняла кому. Видимо, Палач ляпнул лишнее при посторонних. Олекса, значит, его зовут.
- Прости, Тристан, - я тронула его за руку, - я слышу, как твой очаровательный сын щебечет на моем родном языке. Такое надо слышать.
- Конечно, - монегаск был сама любезность, - надеюсь, позднее вы присоединитесь к нам.
- Само собой, - заверила его я, умолчав о том, что это произойдет раньше, чем думает Тристан.
Потому что с Маной наедине дольше двух минут я не выдерживаю уже.
Я завернула за угол коридора. Там, у черного входа, и стояли Палач и Мана.
- …Попереджувати треба, - оправдывался фастовский мастер.
Интересно, где это там у них бомбоубежище?
- Мана, - позвала я.
- Не сейчас! – рявкнул он так, что я шарахнулась.
Развернувшись, я быстрым шагом пошла прочь. Наверное, зеленоглазый опомнился, потому что уже через пару секунд перехватил меня на полпути к гостиной.
- Постой! – он развернул меня к себе.
- Мана, пожалуйста, - я сделала отстраняющий жест, - я не люблю, когда меня дергают, как куклу.
Он хотел что-то сказать, и по выражению его злобного, но все же красивого лица я поняла, что это были не извинения. Однако Мана сдержался. Отпустив меня, он сказал:
- Я… увлекся. Что ты хотела?
Я не смогла сдержать тяжелого вздоха. Горбатого могила исправит.
- Хотела спросить, что вы намерены делать… - нехотя ответила я.
Стоило к Ингемару обратиться, а не к этому…
- Давай потом, - он покачал головой, - когда одни будем.
Я пожала плечами.
- Да не стоит. Я сама со всем разберусь, ладно? - потом снова развернулась и пошла в гостиную.
Мана пришел через пять минут. До него явился Палач. Я сидела возле Ингемара, и на душе было почему-то очень мерзко. Из-за Маны, конечно.
Зеленоглазый поманил к себе Дойну. Вампирша привезла смертных вместе с Бросу и Флорином, а теперь развлекалась в обществе смертной девушки и Эрика. Я заметила, что при моем появлении Дойна немного стушевалась, но быстро вернулась в режим «веселая сучка». Зато при появлении Маны смех Ницы умолк.
Я постаралась сосредоточиться на разговоре Ингемара с Тристаном.
- …и, конечно, Хардрад сразу начал толкать свою речь о том, что это плохая идея, а Хильд еще и провокационную фразу по поводу того, что смертным давно пора принять своих новых хозяев, подкинула… А для него это как красная тряпка для быка, - Тристан засмеялся.
- М-да, занятно у вас там, - ответил с улыбкой Ингемар.
Наверное, они говорили о возможности вампиров выйти из тени. Чертовски интересная тема, я много чего услышала по этому поводу весной и летом, да и сейчас только слушать и слушать. Но за моей спиной ходит Мана, и я чувствую это. И мне не по себе.
- Эээ… Гайя, - слышу я его голос.
Обернувшись, вижу, как он стоит, одной рукой обняв за плечи хмурую Ницу.
- Что такое?
- Ница хочет тебе что-то сказать, - ответил Мана.
Я встала, обошла кресло Ингемара, бросившего на меня вопрошающий взгляд, и приблизилась к ним. Кажется, я догадывалась, зачем Мана зовет меня и что мне хочет сказать его детка. Я тогда… несколько вольно трактовала ее слова, ну, в разговоре с Маной.
Смотрела Ница волчицей, но в присутствии мастера, конечно, держалась, чтоб не откусить мне голову.
- Извини, - сказала она, - я, наверное, не слишком ясно выразилась, или мы не поняли друг друга…
- Или вот что бывает, когда говоришь не прямо, а намеками, - перебила я ее. – Ничего страшного.
Честно, ее извинения не принесли мне никакого удовольствия. Я чувствовала себя бесконечно усталой. Вернувшись на место возле Ингемара, я просидела там лишь пять минут или около того. Трисс и Инги (упс… Инги? Хм, а мне так нравится) трепались о форуме и каких-то незнакомых мне вампирах, а когда к ним подсел Масачика, я и вовсе приуныла. Тихо извинившись, я подошла к бару и налила себе шампанского. Потом, передумав, взяла бутылку вина. Передумав еще раз, налила себе полный стакан коньяка.
- Напиться решила? – спросил у меня подошедший Дарио.
- Не твое дело, - ответила я беззлобно и оставила парня у бара.
Я прошла в столовую и села на подоконник. Слава Богу, тут можно побыть в одиночестве, подумала я.
Хотя наивно это – полагать, что тебя оставят в покое в доме, полном вампиров. Первым ко мне спаломничал Вотан.
На удивление, он носил простую и дешевую одежду – джинсы и серенький лонгслив, не скрывающую его прекрасную фигуру. Я напряглась, не зная, чего ждать от этого парня. Он неспеша подошел ко мне, закатывая рукава на ходу. Я уставилась на него без всякого дружелюбия. Хотя глупо было бы надеяться, что Вотан почувствует себя не в своей тарелке и оставит меня в покое.
- Я слышал, - начал он без всяких прелюдий, - что Десперадо женился на дампире. И где же он тебя нашел?
- В моей квартире, - холодно ответила я.
У Вотана был грубоватый низкий голос. Как и Ингемар, этот скандинав был похож на волка.
- Да-а? – он без спроса сел на подоконник напротив меня, поставив одну ногу на радиатор, оперся запястьем о колено.
На запястье парня были дорогие сверкающие часы и старые затертые феньки.
- Это ведьмовское плетение? – спросила я, указывая на них.
Ева мастерила похожие, но неохотно отдавала их вампирам.
- Не-а, - Вотан протянул руку ко мне, - вот эта черно-синяя – цвета штандартов нашей с Эриком семьи. А эта красно-черная – она волчья.
Я склонилась, рассматривая их.
- Оборотни дали?
- Да.
- А беленькая с розовым и зеленым?
- Это дочка Эрика сплела. Она дампир, как и ты.
- О, вот как, - я изумилась. – Насколько я знаю, с дампирами строго обстоят дела…
- Ха! – он презрительно хмыкнул. – Тогда б тебя на свете не было.
- Ну, меня нечаянно сделали… - развела я руками.
- Да-да, - с легкой издевкой покивал Вотан, - всех вас нечаянно делают.
- Неважно, - отмахнулась я.
- Нет, важно, - Вотан убрал руку, - ты совсем другая, не как моя племянница.
- Не знаю, что и сказать.
- Хочешь, я тебе отдам эту феньку? – предложил вдруг он, указывая на черно-синюю.
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась я, хотя мне хотелось согласиться.
- А хочешь, я тебя возьму с собой в Норвегию? – совсем уж огорошил он меня.
- Вотан, - с укоризной ответила я, - я жена. Другого.