- Это я понял, мастер, - заметил Мана. – Давно понял.
Повисшую тишину нарушила я:
- Позвольте нам с Анной покинуть совет.
Ингемар бросил на меня разъяренный взгляд, на миг смягчившийся.
- Ступай. Никто больше не тронет тебя.
- Я буду… в гостиной.
Я встала, взяла притихшую напуганную Аню за руку и увела из кабинета.
Могу лишь сказать, что на этом моя ночь не закончилась. Приехал Северус, и я, обрадовавшись, понеслась к нему, предложила выпить и поболтать. Сева был хмур и мрачен, отвечал односложно, а потом и вовсе взорвался тирадой о том, что я мучаю его драгоценного мастера.
Оставив брата и кипя от злобы, я уселась возле Джейми. Он был невесел.
- Твоя принцесса приехала, - сказала я, залпом выпивая вино.
- Да. Я знаю.
- А чего такой смурной тогда?
Джейми пожал плечами:
- А чему мне радоваться? Она не мой мастер уже.
- Ну, и Суньига приехал. Я так поняла, вы были очень близки.
Джейми посмотрел на меня с печальной улыбкой.
- Это было давно.
Больше от него я ничего не добилась.
Зато, три часа спустя, когда из кабинета Кимуры начали выплескиваться старые вампиры, чтобы перекусить на дорожку, я подсела к мастеру Грузии и предложила ему помочь Эриставу.
Он не был очень доволен общением со мной.
- Я посмотрю, что можно сделать, - он неплохо говорил на русском. – А ты не лезь, куда не просят, девушка.
Я пропустила его слова мимо ушей. В конце концов, я даже своих мастера и супруга не слушаю, что уж там говорить о других…
Уж не знаю, что там Ингемар сказал вампирам, но смотрели они на меня не слишком приветливо. И это тоже меня не волновало.
Волновал только Северус с его претензиями. Мне было больно осознавать, что мой брат, которого я люблю, как и прежде, предпочитает мне своего зеленоглазого мастера. Впрочем, и это не ново. Сева всегда находил на кого променять меня и других сестер и братьев. Друзья, девушки, преподаватели, кто угодно, но не люди, готовые ради него на все. Скрепя сердце, я последним волевым усилием увернулась от встревоженного Вани, вопрошающего: «Че ты такая грустная?»
Ушла в их с Сашей комнату. Честно говоря, я боялась уже куда-то идти во избежание встреч с вампами, еще не оприходовавшими меня. Было одиноко. Десятки мыслей толпились в голове, играли в чехарду и не давали покоя.
О чем они там договорились? Мана настраивал Севу против меня? Что Ингемар скажет мне за попытку украсть ныне запертую Ницей в ее комнате Анну? И что будет теперь, когда Ингемар понял, что Мана меня не защитил от Масачики? Куда, кстати, делся Палач? Не навредила ли я своим существованием на планете Земля приятельским отношениям Киева с другими вампирскими городами и отдельными вампирами?
Было тяжело на душе, и я решила позвонить Гаю. Хорошо, что он вампир – не надо думать, спит ли он, ждать утра.
- Все в порядке? – спросил он вместо приветствия.
- Да, привет…
- Я не могу сейчас говорить, кошечка, перезвоню…
- О… Ладно, давай…
Гнетущая тишина и полумрак. Такой осадок на душе, что даже шевелиться не хочется. И в зеркале так темно, оно так манит… И мужчина, который меня удерживал на земле, стал чужим. Мне не хватало его, и это мучительно было: рядом с ним – невыносимо, вдали от него – еще хуже.
В бездне нет боли и сомнений. Там никогда так не щемит сердце, как в этом мире. Может, кто-то чувствует иначе, но мне там было так… безопасно. Я падала в объятия бездны, как, наверное, в объятия матери могла бы падать. Или нет. Там само пространство – словно продолжение тебя, ты будто вростаешь в плоть мира…
Я потерла лицо руками, желая стереть все плохое с души, но ничего не выходило. Теперь тут, а не в бездне, мои руки были бесполезны и ничего не могли сделать. Вот даже ублюдку Вотану не сумела амбиции умерить.
Ложась на кровать, я подумала, что очень-очень устала.
Проснулась от стука в дверь.
- Валите, - грубо отозвалась я, - дайте поспать.
- Гайя, - услышала я голос Ингемара.
Мигом вскочив с постели, я открыла дверь.
Он стоял на пороге, прислонившись плечом к обналичнику. Лицо у князя ничего не выражало, но я была рада одному его присутствию.
- Я домой, - сказал он. – Тебя подвезти?
- Да, пожалуйста, - я откинула волосы назад, пытаясь придать прическе сносный вид.
Ингемар задержал на мне взгляд на секунду, потом пошел к лестнице. Я – за ним.
В гостиной сидели всего несколько человек: Мана, Адриан, Сева, Джейми и Иван; были там также две смертные и один смертный. При нашем появлении мальчик поднялся.
- Едем? – спросил он.
Наверное, до рассвета оставалось немного.
- Да, - сказал Ингемар. – Я жду вас в семь у себя, - сказал он Мане и Джейми.
Американец отозвался, что, мол, заметано. Зеленоглазый смотрел на меня безо всякого выражения. Теперь они с Ингемаром оба используют покерфэйс, что ли?
- Меня Ингемар подбросит, - сказала я Мане.
Ситуация показалась мне неловкой. Мой супруг безучастно махнул рукой, развалясь на диване и попивая коньяк. Сева испепелил меня взглядом.
- Ладно, всем пока, - бросила я и пошла следом за удаляющимися Ингемаром и Иваном.
- Пока, Гайка, - отозвался Джейми.
Уже выходя, взяв свою сумочку, я услышала голос Маны:
- Вы, обе. Сюда…
Хорошо, что он не склонен страдать в одиночестве. Девушки наверняка развеют его.
В лимузине мы молчали. Иван боролся со сном, потому что небо уже посветлело.
Велев мне ждать его в машине, Ингемар отвел мальчика в дом. Вернувшись ко мне, он сказал:
- Может, прокатимся?
- Если до моей квартиры – то с удовольствием, - сухо сказала я.
Усталость и нервное напряжение сказывались – чувствовала я себя, мягко говоря, неважно. Болело сердце, что странно, и тело ломило, будто я перезанималась спортом.
- Хорошо, - Ингемар велел Даниле везти нас к моему дому.
Я просто смотрела на свои руки, когда, после недолгого молчания, князь позвал меня:
- Гайя.
Подняв голову, я увидела его лицо совсем близко. И отпрянула.
- О, прости, - я потерла лоб, осознав, что это же он. – Я…
Ингемар понимающе глядел на меня.
- Не оправдывайся. Хочешь?.. – он развел руки в стороны, приглашая меня в свои объятия.
Я вдруг поняла, что именно этого и хочу, очень-очень сильно. И без раздумий припала к широкой груди князя. Его руки крепко сомкнулись на мне, так надежно, что мне вдруг стало очень легко. И в то же время от облегчения на глаза навернулись слезы, которые я не успела удержать. И разрыдалась.
Он молчал, только баюкал меня и терся носом о мою макушку. Я вцепилась в его белую рубашку, поливая ее соплями, и небывалая боль будто выплескивалась, судорогой скручивая тело.
- Что же это… - шептала я куда-то в ключицу Ингемару. – Что же это такое…
Он молчал, терпеливо ждал, пока меня перестанет ломать.
Не знаю, что было со мной. Наверное, сумма всех гадостей дня, давние чувство вины и чувство ловушки и эта странная боль, которая живет теперь во мне неразделимо, которая будто бы смотрит всегда исподтишка зелеными глазами и так и норовит дать под дых… Наверное, все это переполнило чашу моего самообладания.
Слезы опустошили, но не принесли облегчения. Затихшая, прижималась я к князю, чувствуя его дыхание на своем лбу.
- Что тебя гложет? – наконец, тихо спросил он. – Ну… что больше всего. Честно.
- Не знаю, - пробормотала я.
- Честно.
- Анна.
- Отдадим ее Эриставу.
- Она хочет быть свободной.
- Ты из-за Анны или из-за себя плачешь?
- Отчасти из-за себя. Мне никогда не стать свободной.
- Ты совершенно свободна.
- И десятки вампиров, которые минимум – крови испить хотят. Я так слаба. Я…
- Вотан – особенный. Ты пока можешь разве что юного вампира забороть.