- Гайей назвала мать, - сказала я. – А ты, старый? Настоящее твое имя как?
- Танк, - он пожал плечами.
- Прости, я слишком пьяна, чтоб понимать этот юмор старого вампира…
- Ну, так сокращенно, - он ухмылялся, светя кроличьими передними зубами.
И как при всем этом ему удавалось быть таким притягательным и красивым?..
- Танк… - я усмехнулась. – Танк. Погоди, - по краю сознания проскользнула догадка. – Танкред, верно?
- Да, - он оставил в покое мою руку и коснулся уже лица.
Не знаю, о чем бы мы еще договорились, но тут пришел Северус. Ей-богу, привычка Маны манипулировать мной с помощью детей уже начинала раздражать.
- Гайя, на минуту…
- Отъе…ись, - вдруг ощерился Танк.
- Это мой брат, - остановила я его, махнув рукой почти перед носом старого вампира.
Сева отвел меня в сторонку, но не сказал ничего существенного. И, жаль, но с Танкредом мне повидаться больше наедине не удалось.
На концерте, который прошел на следующий день, он под одну свою гитару исполнил новую песню, написанную, по его словам, «одной необычной, но долбанутой, без сомнения, девушке». Песня называлась «In my hands, at my feet», и уже потом, после «гибели» Танка, я нашла любительский перевод этой вышедшей синглом и породившей море слухов песни на русский. Очень любительский, конечно, перевод, но основную мысль песни он передавал и даже ложился на оригинальную музыку.
Расстроганная, я сохранила этот перевод для себя. Он и по сей день хранится у меня в папочке «Разное», в текстовом документе «Стихи». И напоминает о звезде-вампире, с которой было крайне приятно поболтать.
Ты не продаешься, тебя не купить,
Чиста и сильна, и умна, как на грех.
Нельзя не хотеть тебя и не любить,
Такие остались еще на земле.
Мне не прикоснуться к тебе, не понять -
Сама выбираешь ты, а не тебя.
И воля твоя - закаленная сталь,
Тем слаще мне будет ее поломать
Припев
И свет - не свет, и ночь - как боль,
И ты распята подо мной,
В моих руках, у моих ног.
Ты словно сломанный цветок,
Ты наяву, а не во снах -
У моих ног, в моих руках.
Где б ты ни была, начинает судьба
Вокруг тебя быстро вращать колесо.
И ты только взглядом даешь мне понять,
Что явно мне не по дороге с тобой.
Я от рожденья привык побеждать,
И получал я все то, что хотел.
Ныне пришлось пораженье признать -
Ты не моя и не станешь моей.
Пронзают тьму кинжалы слез,
Дурманит шелк твоих волос,
И сердце рвется от счастья и тоски.
Пускай с рассветом я умру
От покаянных тяжких мук -
За эту боль меня прости.
Утром после знакомства с Танком я очнулась в незнакомом мне помещении. Было довольно темно, лишь слабый свет пробивался сквозь черные жалюзи. Я лежала на кожаном диване одетая и частично обутая. Хоть убейте, не помню, как сюда добралась. Застонав, я на дрожащих руках приподнялась.
- Доброе утро, точнее, день, - услышала я голос Маны.
Вздрогнув, я повернулась на голос, сев. Вампир сидел в нише у окна, за письменным столом, его лицо освещал белый свет компьютерного монитора.
- Даша, попроси у Бирсен поднос, - сказал он, нажав на кнопку своего интеркома… коммутатора, или как там его называют люди, у которых не болит так сильно голова из-за похмелья?.. – Да, знает, - почти передразнил Мана девушку, задавшую ему вполне резонный вопрос – какой, к черту, поднос?
И впрямь, какой поднос зеленоглазому нужен сейчас? Наверное, такой чеканный металлический, чтоб бить меня им по голове…
Мысли путались, когда я сидела на диване, взглядом отыскивая свою вторую босоножку, и пыталась понять, как я вчера умудрилась столько выпить. Вампир молчал, с оглушительным треском клацая по клавиатуре. Ненавижу, когда я в таком состоянии, а рядом находится мужчина. Или вообще хоть кто-то.
Дверь открылась, вплыла, видимо, Даша. Любимого типа Маны девица – белокурая юная женщина, очень женщина, судя по формам. Меня снедала ненависть ко всем этим небесным созданиям, которым бог подарил такое… все. Тонкий стан, особенно тонким выглядевший, когда она прошла мимо меня анфас. Такие вот большие круглые, но высокие сиськи под тонкой блузкой. Такой очаровательный изгиб бедра, а ноги, не скрытые короткой юбкой, выдавали в ней заядлую велосипедистку. Жопа тоже.
- Не мне, - услышала я, как сказал Мана с легкой досадой, - мне-то зачем, а? Ей.
У Даши была отвратительно свежая морда, когда она склонилась к столику, стоящему прямо у моего дивана, и поставила на него поднос. При этом ее золотистые волосы, собранные в высокий хвост, как в кино соскользнули с плеча. Очень красивые волосы.
- Пожалуйста, - она улыбнулась мне, и от Даши пахнуло весенними лугами и альпийскими цветами.
Меня затошнило от ненависти, когда я сравнила эту нимфу с собой – похмельной, помятой, встрепанной, воняющей сигаретами, такой банальной и земной.
- Что это? – сфокусировала я взгляд на подносе.
- Эээ… холодный сок, холодная минералка, горячий кофе, наш «Утренний» бутерброд, чашка бульона со специями и яйцо вкрутую.
Я сказала лишь «Спасибо», после чего Даша мило утопала.
- Утренний бутерброд? – обратилась я к Мане.
Идиотский бар идиотских вампиров готовит людишкам бутерброды с таким милым названием.
- А что, - в голосе зеленоглазого была ирония, - мимо нас депутаты и прочие слуги народа и Люцифера на работу едут. Заходят похмелиться. Мы сделали им похмельный бутерброд. Очень популярное блюдо, между прочим. Хит еще со времен развала Союза.
- Ага, - я отодвинула тарелочку с пухлым сандвичем, - там кровь.
- Ну да. Навсегда приковывает человека к этому клубу, - он смеялся.
Я была уверена, что там кровь Маны, а не какого-то мелкого вампира из обслуги, но я больше не хотела ее принимать. Взяв в руки чашку с бульоном, я принялась прихлебывать его, запивая холодной водой.
Бульон был острым и крепким, я даже вспотела, пока допила его.
- Выпей все. И съешь. Тогда полегче будет.
Какой заботливый…
- Я много вчера выпила?
- Много, очень.
- Иии… я хорошо себя вела?
- Вполне.
Мне показалось, или он улыбается?
- Мана! – я поставила чашку на столик, вскочила и принялась шарить руками под юбкой. – Трусы!!
Зеленоглазый с очаровательно ехидной улыбкой помахал мне белыми слипами, которые я надела вчера под не слишком короткую пышную юбку. Взвизгнув, я бросилась к нему.
- Верни! – не знаю, почему, но мне было стыдно и обидно.
Встав из-за стола, Мана, сволочь, поднял руку с моими трусиками вверх. Мол, пляши. Сам-то он был свеж, как и его подчиненная, в безупречной лиловой рубашке, серых брюках и жилете, из костюма-тройки, видимо. Я разозлилась и с силой ткнула пальцами в живот вампира.
- Давай, - я протянула ладонь и свирепо уставилась на Ману в ожидании.
Невыносимый вампир, прежде чем отдать мне трусы, не преминул с каверзной рожей картинно обнюхать их. Я застонала и выхватила их из его рук. Позор какой, я ничегошеньки не помню!
- Как… зачем ты вообще… - я не знала как спросить этого вонючего урода, зачем он трахнул меня пьяную. – Я ухожу.
Спрятавшись за ближайшим шкафчиком, заваленным папками и безделушками, я попыталась натянуть слипы.
- Далеко не уйдешь, - услышала я за спиной.
Вскрикнув, обернулась. Мана стоял с широченной улыбкой и с моей босоножкой в руке. Похоже, он искренне наслаждался ситуацией. Кое-как справившись с трусами, я одернула юбку, злясь на зеленоглазого так, как никогда не злилась. Раньше он хотя бы не вел себя как банальный мудак, который может позволить себе отыметь пьяную девчонку. Вел как элитный и рафинированный мудак, и это я еще могла стерпеть, воспринимая как особенности нрава и образа жизни.