Я отпила пива, чтобы побороть искушение снова заорать матом. Блондин премило улыбался, очевидно строя мне глазки.
- Гайя, что он тебе сказал? – спросил подозрительно тихий Дарио.
- Комплимент.
- А что он у тебя спросил? – в свою очередь спросил меня Егор.
- Когда мой друг приедет, - снова соврала я.
В последнее время я стала врать так же легко, как дышать.
- Что у вас с Мурзой? – кажется, улыбка с лица волка сползла, когда я Мурзу другом назвала.
- Общие интересы, - коротко ответила я.
- Мне надо в туалет, - сказал Дарио.
- Сиди тут. И зачем тебе в туалет?
- В зеркало глянуться.
- Сиди тут.
- Ну, Гайя, почему?
- Полный бар оборотней.
- Но мне надо.
- Я сказала, сиди.
Он отстал. Егор, вслушивающийся в наш диалог, обратил на меня подернутые поволокой глаза. Когда-то Гай говорил, что охотники любят сильных и храбрых и что более восхищения сильными и храбрыми вампирами в них только ненависть к ним. Я, наверное, сильно пахла мертвой волшебной кровью, раз так нравилась Егору.
- Любишь мотоциклы? – спросил он.
- Нет.
- Все девушки любят.
- Все девушки любят доживать до старости, поверь.
Он хмыкнул.
- Странная ты какая-то.
- Да не страннее вас, - бесило, что все называют меня странной и считают это комплиментом.
Еще пять минут в этом баре, где все пырятся на нас с Дарио, – и я сбегу. Где же черти Мурзу носят?..
- Секунду, - Егор встал и подошел к стойке.
- Мне тут надое… - шепотом начала было я, поворачиваясь к вампиру, и еле сдержала вскрик.
Мой тихий прелестник сидел в самом уголке между столом и стеной и дрочил.
- Дарио!!! – шепотом закричала я, отворачиваясь. – Ты что, придурок делаешь?!
- Ты ж меня в туалет не пустила, - у него был обиженный дрожащий голос. – А тут море оборотней, и ты тоже пахнешь страстью…
- Прекрати, немедленно!
Я ужасно смутилась, итальянец прост как пять копеек, черт! А ведь, казалось, я ко всем их закидонам привыкла.
- А крови дашь?
- Нет! Не здесь же! – мой шепот уже напоминал свистящее шипение сдувающегося мяча. – Во имя твоих мадонн, убери член в штаны, Дарио…
Он вовсе обиделся, ругнулся на итальянском, но заниматься непотребством перестал.
- Траян тебе разрешал такое делать?
- Траян разрешал мне кусать оборотней, дорогая ханжа.
- Сам ты ханжа! И извращенец! – вскипела я. – Черт, до дома дотерпеть не мог?!
В этот момент бар как-то странно всколыхнулся, я отметила это даже не интуитивно, а на том уровне, который открыла мне недавно бездна. Оборотни взволновались.
Не прошло и нескольких секунд, как дверь бара распахнулась, и быстрее молнии передо мной оказался злой как черт мастер Левобережья. Я обомлела. Какого хрена…
- Мы уходим отсюда, сейчас же, - зарычал он, хватая меня за руку и оглядывая бар.
- Мана, я… - слова застряли у меня в горле, когда он дернул меня к себе так, что я едва не рухнула с сиденья, а рука заболела там, где соединялась с плечом.
Дарио в свою очередь схватил меня за талию и потянул на себя. Когда мой вопль разорвал ошарашенную тишину, к нам подлетели Егор, Сэм и другие.
- Девочку пусти, - сказал глухо, почти рыча, Егор.
- Кто пожаловал, гляньте, люди, - Сэм насмешливо скрестил руки на груди, - и без охраны. Не страшно, Моня?
- Ты меня ни с кем не путаешь, пес?! – рявкнул Мана.
- Слышь, хлыщ, она с тобой не хочет идти, - повторил Егор.
- Че ж, глаза на месте. Монегаск Мана…
- Еще раз меня так назовешь, без волос останешься, Самсон, - предупредил его зеленоглазый, нагло тыча пальцем в красавчика-оборотня, - а, может, и без языка.
- Отпусти ее, сучара! – зарычал Егор, видя, как я молчаливо пытаюсь отцепить пальцы Маны от своего запястья.
Тот, наконец, обратил на него внимание. Резко дернул меня вверх, подымая на ноги. Я не знала, что и делать. С одной стороны, страшно хотелось врезать супругу промеж ног, но с другой – тут полно злобных волчар, а он один. И кто знает, как они отреагируют, если Егор набросится на Ману. Ох, да знаю – набросятся тоже.
А набрасываться, как известно, нехорошо.
- А это кто у нас такой новенький тут? – с издевкой обратился Мана к блондину. – Шрам на подбородке откуда?
Я только сейчас заметила, что у чуть более высокого, чем Мана, Егора был яркий шрам снизу на подбородке.
- Надо думать, много пи…дел, после такой раны разве пес и выживет, - насмешливо заметил Мана.
- Я воевал, сучара, - с чувством превосходства ответил Егор, - в Югославии в 1999, получил от сербского ублюдка штыком в челюсть…
- Я серб, - ядовито заметил Мана, - могу еще пару шрамов оставить…
В следующий миг ему пришлось все же выпустить меня, потому что оскорбленный до глубины души волк набросился на Ману. Я в какой-то мере ждала подобного, поэтому не стала ждать, пока зеленоглазого растерзают. Кровь разом ударила в голову, сердце начало работать быстрее, мышцы… Как-то очень уж быстро от страха я вошла в вампирский режим. Перед внутренним взглядом за долюсекунды пронеслась картина того, что может случиться с Маной прямо сейчас…
Всадив по пуле в двух уже волков, которые сбили зеленоглазого с ног, я со всей возможной скоростью оказалась рядом.
Мана отшвырнул волков так, что те отлетели прямо на своих, сбив кое-кого с ног. Наполненный рычанием бар казался западней, хотя дверь была практически за моей спиной. Я схватила Ману за локоть, помогая подняться. Может, это и было лишним, но я чувствовала, что, вцепившись в него, смогу уберечь. Дарио ловко вспрыгнул на спинку диванчика и тут же стал рядом с нами.
- Простите! – выпалила я в злобные рычащие рожи. – Егор, извини. Он мой муж… Сэм, мы уходим. Я не хотела причинять столько… - не договорив, я со всей присущей мне энергичностью ринулась прочь, крепко держа Ману.
На улице я поволокла зеленоглазого за собой.
- Уезжай! – велела я, останавливаясь, наконец, у его машины и отпуская руку.
Обернувшись, я увидела лишь как мой отчего-то очень белый супруг падает, а Дарио едва успевает схватить его в охапку.
На ярком солнце, ослепившем после полутьмы бара, я не сразу заметила, что Мана ранен.
- В машину его, быстро! – скомандовала я Дарио, понимая, что с оборотней станется пойти следом.
Глаза у моего вампира стали такими зелеными, что было страшно. Рубашка и жилет спереди превратились в лохмотья, я не приглядывалась, но очевидно, что Мане выпустили кишки.
- Дарио, за руль, - сказала я, когда он уложил зеленоглазого на заднее сиденье моей «Альфы».
Он подчинился.
- Подвинься, - я бесцеремонно сдвинула Ману чуть в сторону.
Не знаю, что эти двое вонючих псин сделали с моим супругом, но у него, кажется, не было сил даже говорить. Он попытался сесть, но не вышло, Мана так и остался лежать неудобно по диагонали. Глаза его были пусты, словно два куска зеленого стекла. Одной рукой он вцепился в спинку заднего сиденья, другой упирался в пол.
- Ебем ти крв… - Мана шептал! Никогда не видела шепчущего Ману!
Ему было так больно, что на лбу и над губой выступили капельки крови. Он пытался дышать, но даже вдохи причиняли ему боль. Я попыталась осмотреть его, но сразу же передумала. На живот было страшно смотреть, под грудью тоже была рана. Кроме того, его ювелирно укусили за шею и плечо.
- Мана, - я достала из сумочки салфетки и принялась стирать с его лица кровавый пот, - что такое, а?
- Бре… - хрипел он в ответ.
Я поняла, что что-то не так и вообще очень плохо.
- Его, наверное, укусили, - сказал Дарио, - у оборотней тоже есть свои секреты в слюне.
- О боже! И что делать?! Он умрет?!
- Нет, нет, это пройдет, просто долго ему придется регенерировать…
Я смотрела на истекающего кровью Ману. Его губы стали фиолетовыми, глаза ввалились, он постарел лет на тридцать разом. Едва не плача, я сунула ему запястье: